– Деньги привезли?
– Само собой.
Триш пригласила их внутрь. За кухонным столом творилось нечто странное: она и муж в желтых латексных перчатках оттирали панцири малюток-черепах.
Кроум взял одну черепашку, на которой было нарисовано бородатое лицо.
– Только не спрашивайте, – сказал Деменсио.
– А это, собственно, кто?
– Один из апостолов, может – святой. Совершенно не важно. – Деменсио печально полировал крошечный панцирь.
Триш добавила:
– Краска отлично сходит от «Уиндекса» и воды. Вреда им не будет.
Том Кроум осторожно поместил рептилию в аквариум к остальным:
– Помощь нужна?
Триш сказала – нет, спасибо, уже почти закончили. И сообщила, как сильно они привязались к маленьким шельмецам.
– Они будут есть у вас прямо из рук.
– Да что вы?
– Латук и даже сырой гамбургер.
– Моя жена хочет сказать, – вмешался Деменсио, – что у нас к Джолейн предложение. Мы были бы признательны за возможность…
– Возможность чего?
– Купить их. Все сорок пять. Две штуки за всю кучу – как, сойдет?
Этот человек не шутил. Он хотел владеть черепахами.
– У них тут будет хороший дом, мистер Кроум, – прочирикала Триш
– Нисколько не сомневаюсь. Но я не могу продать их, извините. Джолейн уже все решила.
Пара явно была разочарована. Кроум достал бумажник.
– Запросто себе таких же наловите. Озера ими кишат. Деменсио покивал:
– Да, да. – Он дочистил последнюю черепаху и отошел к раковине вымыть руки. – Говорил я тебе, – буркнул он жене.
Том Кроум заплатил черепашьим нянькам стодолларовыми купюрами. Деменсио взял деньги не считая – работа Триш.
– Может, кофейный пирог? – предложила она.
Кроум с удовольствием согласился. Он предполагал, что
Джолейн будет какое-то время занята в агентстве недвижимости. К тому же он чувствовал, что после краха семейного черепашьего предприятия нужно вести себя дружелюбно. Чтобы подбодрить Деменсио, он сказал:
– Мне нравится, что вы сделали с Мадонной. Эти ее красные слезы.
– Да? По-вашему, похожи на настоящие?
– Стопудово как из вены.
– Пищевой краситель, – призналась Триш. Она положила перед Кроумом два куска кофейного пирога с грецким орехом и корицей. – У нас на правильный подбор смеси целый день ушел или вроде того, – добавила она, – но мы справились. Больше ни у кого во Флориде нет такой, чтобы плакала кровью. Душистой кровью! Вам масло или маргарин?
– Лучше масло.
Деменсио сказал, что скоро прибудет первый утренний автобус с христианскими паломниками.
– Из Южной Калифорнии – ну, знаете, адский огонь и сера, чертовски трудная толпа, – задумчиво размышлял он. – Если уж они на это западут, мы тогда окончательно поймем, что все в порядке.
– Все просто замечательно, – преданно отозвалась Триш.
Пока Кроум намазывал маслом кофейный пирог, Деменсио спросил:
– Газеты видели? Там пишут, что вы покойник. Сгорели в доме.
– Вот и мне то же самое говорили. Для меня это новость.
– Так чего там такое стряслось-то? Как такая ерунда могла приключиться? – подозрительно спросил Деменсио.
– Погиб другой человек. Ошиблись при опознании.
Триш была заинтригована:
– Прямо как в кино!
– Угу, – кивнул Кроум, быстро жуя.
Деменсио скептически отметил синяк на щеке Кроума – последний мирской след Бодеана Геззера. Триш предположила, что болеть должно зверски.
– Упал с лодки. Ничего серьезного, – сказал Кроум, вставая. – Спасибо за завтрак. Мне, пожалуй, пора бежать – Джолейн ждет своих черепах.
– Пересчитать их не хотите?
Разумеется, Кроум уже это сделал.
– Не, я вам верю, – заявил он Деменсио.
Он обхватил углы большого аквариума и поднял его. Триш придерживала открытой входную дверь. Кроум не успел сделать и шага, как услышал крик, вибрирующий и нечеловеческий – звук дистиллированного страдания, будто из пыточной ямы.
Кроум застыл в проходе.
Триш уставилась куда-то ему за спину:
– Ой-е, я-то думала, он спит. – Тощее существо в белом шло к ним через гостиную. Деменсио поспешно вмешался, отталкивая его назад тунцовой острогой с длинной ручкой.
– Нииийаа фрооммм! Хууди ниийаа! – выпевало хилое создание.
– Все, хватит уже, – сурово велел ему Деменсио.
Том Кроум в недоумении шагнул обратно в дом:
– Синклер?
Перспектива потери черепах ввела его в ступор. Триш приготовила горячий чай и отвела Синклера в свободную спальню, чтобы он не видел, как смывают лики святых с черепашьих панцирей. Это (она предупредила Деменсио) вполне могло бы отправить беднягу в глубокий нокаут.
Чтобы гарантировать сон Синклера, она добавила в его ромашку лошадиную дозу «Найквила». Но этого оказалось мало. Синклер нетвердо пришаркал в гостиную в самый неподходящий момент, как раз когда крошек-черепах уносили. Первая атака Синклера была отражена Деменсио и закругленной стороной остроги. Второй бросок потерпел неудачу, когда заскорузлая простыня, в которую Синклер завернулся, зацепилась за сумку для гольфа. Любитель черепах с грохотом обрушился на пол, где и барахтался, пока остальные его не успокоили. Синклера подняли и усадили в разложенное горизонтально раскладное кресло Деменсио.
Когда подрагивающие веки Синклера поднялись, он выпалил в лицо человека перед собой:
– Но ты же мертв!
– А вот и нет, – сказал Том Кроум.
– Это благословенное чудо!
– На самом деле просто в газете напортачили.
– Благодарение господу!
– Им бы стоило дождаться результатов по ДНК, – продолжал Кроум, ничего не зная о недавнем духовном перерождении своего редактора.
– Спасибо тебе, Иисус! Спасибо, господи! – раскачиваясь, напевал Синклер.
– Ты, прошу прощения, в своем уме? – осведомился Кроум.
Деменсио с женой оттащили его в сторону и объяснили, что произошло, – как Синклер приехал в Грейндж в поисках Тома и как его очаровали апостольские черепахи.
– Он стал совершенно другим человеком, – прошептала Триш.
– Отлично, – заметил Кроум. – Давно пора.
