– Отряд, без паники. Недолго осталось.
Она почувствовала руки Тома у себя на талии. Он изрек:
– Ну и что у нас тут за новости – ты баронесса или по-прежнему служанка?
Джолейн торжественно посвятила его в рыцари ложкой от соуса. Он схватил ее и закружился с ней по полу.
– Осторожно, малютки! Аккуратнее! – хихикала она.
– Это фантастика, Джо! Ты победила ублюдков. Ты получила Симмонсов лес!
Они сели, переводя дыхание. Она прижалась теснее.
– Главная заслуга тут Моффита, – сказала она.
Том поднял бровь.
– Он сообщил этому парню, что ты пишешь большой обзор по сделке с торговым центром, – объяснила Джолейн. – Сказал ему, что все наверняка попадет на первые полосы – Мафия захватывает Грейндж!
– Обалдеть.
– Ну, это же сработало. Сквайрз дал деру. Но, Том, а вдруг они поверят? А вдруг они придут за тобой? Моффит сказал, что они не посмеют, но…
– Он прав. Гангстеры больше не убивают журналистов. Перевод патронов и сплошной вред для бизнеса. – Кроуму пришлось по достоинству оценить коварство агента. – Великолепный блеф. Жаль только…
– Что?
– Жаль только, что я не сам это выдумал.
Джолейн подарила ему поцелуй, благоухающий соусом маринара, и направилась на кухню.
– Иди-ка сюда, Вудворд
[55]
, помоги мне накрыть на стол.
За обедом они внимательно изучили условия продажи земли. Том произвел подсчеты и сказал:
– Ты понимаешь, что даже после уплаты налогов и процентов у тебя остается вполне приличный доход? Тебе это, конечно, пофигу, но все же.
– Насколько приличный?
– Около трехсот штук в год.
– Так. Это уже что-то новенькое.
Ну ладно, подумала Джолейн, вот тебе и проверка. Вот теперь мы и узнаем, действительно ли мистер Кроум отличается от автомеханика Рика, юриста Лоуренса и всех прочих победителей, что я выбирала в этой жизни.
– Ты вообще-то сможешь позволить себе машину, – заметил Том.
– Да ну? А что еще? – осведомилась Джолейн, накалывая фрикадельку.
– Починить это старое пианино. И настроить.
– Хорошо. Продолжай.
– Пристойные колонки для твоей стереосистемы. – сказал он. – Это, пожалуй, в первую очередь. И может, плейер для компакт-дисков заодно, если ты действительно настроена дико и безрассудно.
– О'кей.
– И не забудь новый дробовик взамен того, что мы выбросили за борт.
– О'кей, что еще?
– Вроде бы все. У меня идеи вышли, – сообщил Том.
– Ты уверен?
Джолейн всем сердцем надеялась, что у него не появится тайный блеск в глазах и он не скажет чего-нибудь такого, что могли бы сказать остальные. Биржевой брокер Колави-то, к примеру, предложил бы инвестировать ее неожиданный доход в новейшие биотехнологии, а потом смотрел бы, как рушится рынок. Точно так же офицер Роберт посоветовал бы ей вложить все в полицейский кредитный союз, чтобы сам он мог исподтишка таскать оттуда крупные суммы на своих подружек.
Но Том Кроум не собирался проворачивать никаких схем, расхваливать золотые копи или предлагать сотрудничество.
– На самом деле советчик из меня никакой, – сказал он. – У людей, работающих за газетное жалованье, не такой уж богатый опыт траты денег.
Вот оно. Он не попросил ни пенни.
А Джолейн была не так глупа, чтобы ему предлагать, иначе он бы заподозрил, что она собирается его бросить. А сейчас она об этом помышляла в последнюю очередь.
Итого: с первого дня этот мужчина держал слово. Первый из всех, кого я выбирала, подумала она. Может, моя фортуна и вправду повернулась ко мне лицом?
– Ну давай – у тебя же должен быть свой список желаний, – подбодрил Том.
– Доку Кроуфорду нужен новый рентгеновский аппарат для животных.
– Так давай, безумствуй, Джо. Купи ему магнитно-резонансный томограф. – Он потянул за узел ее рубашки. – В лотерею выигрываешь только раз.
Она надеялась, что улыбка не выдаст ее секрет.
– Том, кто знает, что ты остаешься здесь со мной?
– А я остаюсь?
– Не выпендривайся. Кто еще знает?
– Никто. А что?
– Посмотри-ка на пианино, – сказала она. – Там белый конверт. Он был среди почты, когда я добралась домой.
Том тщательно осмотрел конверт. Его имя было выведено от руки неописуемыми печатными буквами. Должно быть, кто-то из местных – может, Деменсио. Или взбалмошная сестра Синклера, умоляющая вмешаться.
– Не собираешься открыть? – Джолейн старалась не выказать нетерпения.
– Ну да. – Том отнес конверт на стол и педантично вскрыл зубцами салатной вилки. Билет «Лотто» выпал и приземлился в холмик пармезана. – Что за черт?
Кроум подцепил билет за краешек, точно судебную улику.
Джолейн наблюдала с невинным видом.
– Твои числа. Как там они были? – Том смущался, потому что у него дрожали руки. – Я не помню, Джо, – шесть номеров, с которыми ты выиграла.
– Я помню, – отозвалась она и начала перечислять: – Семнадцать…
Кроум подумал: это невозможно.
– Девятнадцать, двадцать два…
Это розыгрыш, сказал он себе. Наверное.
– Двадцать четыре, двадцать семь…
Моффит, сукин сын! Он один мог такое учинить. Напечатать фальшивый билет шутки ради.
– Тридцать, – заключила Джолейн. – Вот мои числа.
Билет на вид слишком настоящий, не может быть подделка – с водяными знаками, потрепанный, свернутый, потом развернутый. Он выглядел так, будто кто-то долго таскал его с собой.
Тогда Кроум вспомнил: тем вечером было двое выигравших.
– Том?
– Я не могу… Это безумие какое-то. – Он продемонстрировал ей билет. – Джо, по-моему, он настоящий.
– Том!
– И это было в твоей почте?
– Невероятно, – вымолвила она. – Невероятно.
– Вот именно, так оно и называется.
– Мы с тобой, самые циничные люди на свете божьем… Это почти откровение, правда?
– Я не знаю, что это за чертовщина.
