Он выключил свет и пожелал ей доброй ночи. Потом вдруг вспомнил, о чем хотел ее спросить.
— Слушай, ты сегодня видела Рыбохвата?
— А что?
— Вчера вечером он собирался кое-что устроить.
— Он все время кое-что устраивает.
— Слушай, но ведь это не может тянуться вечно! Рано или поздно его поймают.
— Думаю, у него хватает мозгов, чтобы это понимать.
— Мы должны что-то сделать.
— Например, что? — чуть слышно отозвалась Беатриса. Она уже совсем засыпала. — Его не остановишь. Он слишком упертый.
— Значит, мы должны ему помочь.
Она пробормотала что-то неразборчивое.
— Ладно, спокойной ночи, Беатриса.
Глава семнадцатая
Дикобраз гипнотизировал взглядом телефон, словно надеясь заставить его замолчать. Наконец он пересилил себя и взял трубку.
На том конце провода, ясное дело, был Чуддинг.
— Что-то я не пойму, мистер Брэнитт: я слышу шум бульдозеров или не слышу?
— Нет, сэр.
— Почему же? В нашем прекрасном Мемфисе, штат Теннесси, уже понедельник. А во Флориде, видимо, все еще воскресенье?
— У меня есть одна хорошая новость, — сказал Дикобраз, — и одна плохая.
— Хорошая новость заключается в том, что вы уже подыскали себе другую работу?
— Дайте хоть договорить!
— Говорите, мистер Брэнитт, — разрешил Чак Чуддинг. — Одновременно можете собирать личные вещи.
Дикобраз торопливо изложил свою версию субботних событий. Концовка истории, связанная с пропажей сидений, явно подпортила впечатление от остального рассказа. О пистолете, непонятно как попавшем в переносной клозет, Дикобраз вообще умолчал, чтобы не усугублять и без того скверную ситуацию.
На мемфисской стороне провода повисло неприятное молчание. Дикобраз засомневался, не бросил ли трубку вице-президент «Бабушки Паулы» по общественным связям.
— Алло! — крикнул Дикобраз. — Вы еще тут?
— О да, я еще тут, — саркастически отозвался Чак Чуддинг. — Давайте-ка внесем полную ясность, мистер Брэнитт. На принадлежащей нам территории был арестован некий юноша за попытку грабежа…
— Точно! Грабеж, плюс нападение, плюс незаконное проникновение.
— …но затем, в тот же вечер, другое неизвестное лицо — или лица — поснимали сиденья со всех бульдозеров или что там у нас стоит.
— Да, сэр. Это и есть та самая плохая новость.
— Вы сообщили в полицию?
— Нет, конечно. Я же не хотел, чтобы это дело попало в газеты.
— Возможно, у вас еще остался мизерный шанс удержаться в прорабах, — сказал Чак Чуддинг. — Следующий вопрос: можно ли работать на строительных машинах без водительских сидений?
— Ну, только если осьминога за руль посадить.
— Значит, сегодня, как я понимаю, площадка расчищена не будет?
— И завтра тоже, — понуро доложил Дикобраз. — Я уже заказал новые сиденья у оптовика из Сарасоты, но их привезут не раньше среды.
— Какое счастливое совпадение, — сказал Чак Чуддинг. — Среда — последний день, когда мы можем воспользоваться услугами мисс Кимберли Лу Диксон. Уже в конце недели она должна быть в Нью-Мексико, на съемках фильма про насекомых-мутантов.
Дикобраз поперхнулся.
— То есть мероприятие уже в эту среду? А как же расчистка участка?
— Меняем планы, — сказал Чак Чуддинг. — Придется подстраиваться под Голливуд. Сначала проведем церемонию, а как только все разойдутся, вы пустите по участку свои машины. Если к тому времени от них еще что-то останется.
— Так ведь среда послезавтра!
— Постарайтесь не обделаться от страха, мистер Брэнитт. Я беру на себя всю подготовку: газеты, телевидение и так далее. Заодно свяжусь с муниципальным советом вашего городка и с торгово-промышленной палатой. Что касается вашей части работы, то она невообразимо проста — хотя не исключаю, что вы и тут изыщете возможность все испортить.
— Что надо делать?
— От вас требуется лишь одно: в течение двух суток никого не пускать на участок. Как считаете, эта задача вам по силам?
— Ясное дело, — сказал Дикобраз.
— Чтобы больше никаких аллигаторов, никаких змей, никаких краж. И никаких проблем! Никаких, точка. Компрэндо?
— У меня маленький вопросик насчет сов.
— Каких еще сов? — вскипел Чуддинг. — На нашем участке есть только заброшенные норы, понятно?
Ну да, заброшенные, подумал Дикобраз. Жаль, совам об этом забыли сказать.
— Не существует закона, запрещающего уничтожать заброшенные гнезда, — шипел в трубку вице-президент. — Если спросят, отвечайте: «В этих норах никто не живет». Понятно?
— А вдруг какая-нибудь сова не вовремя высунется? — спросил Дикобраз.
— Какая такая сова?! — Чуддинг уже почти орал. — На участке нет никаких сов, мистер Брэнитт. Ни одной совы. Ни единой — зарубите себе на носу! А если кому-то что-то примерещится, вы скажете, что это… я не знаю… дрозд! Или дикий цыпленок! Ясно?
Цыпленок, тоскливо подумал Дикобраз. Дикий такой.
— Кстати, — сказал Чак Чуддинг, — в среду я тоже буду на вашем мероприятии — составлю компанию прекрасной мисс Диксон. Будем надеяться, что, когда я приеду, нам больше не придется ничего обсуждать.
— Не беспокойтесь, — ответил Дикобраз. Хотя сам он очень даже беспокоился.
Когда Рой проснулся, Беатрисы уже не было. Неизвестно, как она ухитрилась выскользнуть из дома незамеченной, но выскользнула — и хорошо.
За завтраком папа читал вслух заметку в газете об аресте Даны Матерсона. Заголовок был такой: «Местный подросток пойман при попытке взлома». В заметке говорилось об «учащемся, которого полиция подозревает в недавних актах вандализма». О «Бабушке Пауле» — ни слова.
Дана был несовершеннолетний, поэтому полиция не имела права раскрывать газетчикам его имя. Это ужасно злило маму Роя, которой хотелось бы видеть рядом со статьей фотографию Даны — крупным планом, в профиль и анфас. Лучше всего на первой странице.
В школе арест Даны стал главным событием дня. Многие ребята знали, что Дана не давал Рою прохода, и теперь всем хотелось посмотреть, как Рой отреагирует на известие о том, что его мучитель арестован.
Но Рой вел себя очень осторожно. Он специально старался ничего не говорить по поводу Даны и вообще не привлекать к себе лишнего внимания. А вдруг Дана на допросе расскажет про «ящик с сигаретами» и обвинит Роя в подстрекательстве? Вряд ли в полиции поверят Дане на слово, но все-таки лучше попусту не рисковать.
