В тот вечер, когда отец им объявил, что они переезжают во Флориду, Рой закрылся у себя в спальне и проплакал до ночи. Потом мама его поймала, когда он вылезал в окно со сноубордом и пластмассовой коробкой для инструментов. В коробку он сложил майки и трусы, лыжную куртку с начесом и стодолларовую облигацию — дедушкин подарок на день рождения.
Мама принялась убеждать Роя, что ему понравится во Флориде. Все американцы мечтают жить во Флориде: там так прекрасно, круглый год солнце, и вообще. А папа, заглянув в комнату, сказал каким-то слишком веселым голосом: «И не забывай про флоридский Диснейленд!»
«Диснейленд — полный отстой по сравнению с Монтаной, — тоскливо ответил Рой. — Я хочу жить здесь».
Но, как всегда, последнее слово осталось за ними.
Поэтому в первый день в «Южной тропе», когда классный руководитель спросил, откуда он родом, Рой честно ответил: «Из Бозмена, штат Монтана». В автобусе, когда к нему стал приставать Дана Матерсон, он тоже сказал про Монтану, и теперь все его так и зовут — «Монтана». А иногда — «Пастушка».
Сам виноват: надо было сказать, что из Детройта.
— Почему вы ударили кулаком мистера Матерсона? — спросила мисс Хеннепин, завуч «Южной тропы». Рой сидел в ее крошечном темном кабинетике и ждал, когда свершится правосудие.
— Потому что он хотел меня задушить.
— Мистер Матерсон изложил нам иную версию случившегося, мистер Эберхард, — сказала мисс Хеннепин.
Завуч «Южной тропы» была высокая костлявая женщина с заостренными чертами и неизменно суровым выражением на лице.
— Мистер Матерсон утверждает, что вы набросились на него без всякой причины.
— Ну конечно, — сказал Рой. — Я всегда выбираю самого здоровенного и задиристого парня в автобусе и бью его по лицу, просто ради интереса.
— У нас в «Южной тропе» ирония не приветствуется, — холодно сказала мисс Хеннепин. — Вам известно, что вы сломали ему нос? Не удивлюсь, если ваши родители обнаружат в почтовом ящике счет за лечение.
— Этот тупица чуть меня не задушил, — упрямо повторил Рой.
— Да что вы говорите! А мистер Кизи, водитель, утверждает, что ничего такого не видел.
— Наверное, он в это время смотрел на дорогу.
— Вы ведете себя вызывающе, мистер Эберхард, — холодно улыбнулась мисс Хеннепин. — Интересно, как бы вы на моем месте поступили с таким агрессивным учеником?
— Это ваш Матерсон агрессивный! Он мучит всех детей в автобусе, которые меньше и слабей!
— Однако же на него еще никто не жаловался.
— Потому что боятся, — сказал Рой.
Вот и сейчас никто не захотел признаваться, как все было на самом деле. Пожалуешься на Дану, а завтра он встретит тебя в автобусе — и что дальше?
— Если вы не сделали ничего дурного, тогда почему убежали? — спросила мисс Хеннепин.
Рой смотрел на длинную черную волосину над ее верхней губой. Интересно, она ее нарочно отращивает?
— Мистер Эберхард, я задала вопрос и жду ответа.
— Я убежал, потому что тоже его боюсь.
— Его — или последствий своего поступка?
— Я вам уже все сказал.
— Согласно правилам, — произнесла мисс Хеннепин, — вас следует временно отстранить от занятий.
— Он меня душил, я уже дышать не мог. Что же мне было делать?
— Встаньте, пожалуйста.
Рой встал.
— Подойдите ближе, — сказала мисс Хеннепин. — Как ваша голова? Это сюда вам попал мяч? — она прикоснулась к багровой шишке над ухом.
— Да, мэм.
— Вам еще повезло. Могло кончиться гораздо хуже.
Он почувствовал, как костлявые пальцы мисс Хеннепин поправляют ворот его рубашки. Вдруг ее холодные серые глаза сузились, а бесцветные губы испуганно сжались.
— Гм-м, — она устремила взгляд грифа-стервятника на его шею.
— В чем дело? — Рой отодвинулся подальше.
Завуч школы прокашлялась и сказала:
— Судя по шишке на голове, вы получили хороший урок. Так?
Рой кивнул. Какой смысл что-то доказывать человеку, который отращивает у себя над губой длинную лоснящуюся волосину? Бр-р-р! От одного вида в дрожь бросает.
— Поэтому я решила не отстранять вас от занятий, — сказала она, постукивая карандашом по подбородку. — Но от поездок в автобусе я вас все же отстраню.
— Да ну? — Рой от неожиданности чуть не рассмеялся. Вот это наказание: оставить его без автобуса и без Даны в придачу!
— На две недели, — сказала мисс Хеннепин.
— На целых две недели? — Рой постарался изобразить огорчение.
— Кроме того, вы должны написать письмо мистеру Матерсону. С искренними извинениями.
— Я-то напишу, — сказал Рой. — А кто ему его прочитает?
— Не испытывайте мое терпение, мистер Эберхард! — Мисс Хеннепин клацнула острыми желтыми зубами.
— Да, мэм.
Из кабинета завуча Рой отправился прямиком в туалет, взобрался на умывальник, поближе к зеркалу, и оттянул воротник рубашки. Интересно, что так испугало мисс Хеннепин?
На шее отчетливо виднелись синяки от пальцев, по четыре с каждой стороны. Рой повернулся спиной к зеркалу и, вытянув шею, разглядел сзади еще два синяка от больших пальцев.
Рой ухмыльнулся. Спасибо тебе, тупой придурок Дана. Теперь мисс Хеннепин знает, что я не соврал.
Точнее, почти не соврал.
Про странного бегуна Рой все-таки рассказывать не стал. У него было чувство, что завучу такое рассказывают только в самом крайнем случае.
Большая перемена уже заканчивалась. В столовой Рой сел за пустой стол спиной к входу, сжевал чизбургер и выпил коробку тепловатого молока. На сладкое было печенье с шоколадной крошкой — размером с хоккейную шайбу и примерно такое же на вкус.
— Вот гадость! — Рой бросил несъедобный кругляш на тарелку, взял свой поднос и начал подниматься из-за стола. Вдруг чья-то рука с силой нажала ему на плечо.
Час от часу не легче, мрачно подумал Рой. Кто там, опять Дана Матерсон?
— Сиди, — скомандовал голос позади него.
Нет, не Дана.
Рой дернул плечом, сбрасывая чужую ладонь, и развернулся. Перед ним, скрестив руки на груди, стояла высокая светловолосая девчонка в очках с красной оправой. Это мимо нее он пропихивался, когда выскакивал из автобуса. Ее взгляд не обещал ничего хорошего.
— Ты меня утром чуть с ног не сбил.
— Извини.
— С чего это ты кинулся бежать?
— Просто так. — Рой попытался ее обойти, но девчонка перегородила проход.
