– Противозачаточные таблетки.
Нечего было лезть с вопросами, сказал себе Твилли. По пути в Майами-Бич он чуть не уснул за рулем. В гостинице он решил принять горячий душ, чтобы встряхнуться и ехать дальше.
– Позвоните мужу и скажите, что уже едете домой! – крикнул он из ванной.
Когда Твилли вошел в комнату, он увидел, что Дези лежит в постели, до подбородка натянув белоснежную простыню.
– Я вам, наверное, песку в кровать натащила, – сказала она. – Который час?
– Четверть второго.
– Пожалуй, я останусь.
– Пожалуй, я этого хочу.
– Вы не сможете вести машину.
– Только поэтому?
– Так я себе говорю.
– Хорошо, оставайтесь, потому что я не смогу вести машину.
– Спасибо, – сказала Дези. – Только никакого секса.
– И в мыслях не было.
Макгуин вспрыгнул на кровать и принялся лизать Дези лицо.
– Я бы тоже мог этого потребовать, – сказал Твилли.
– Он всего лишь собака, а вы – сумасшедший уголовник.
– И даже больше.
Вот так они провели ночь в Делано – втроем под одним одеялом, Дези между Твилли и Макгуином. На рассвете ее разбудил храп Макгуина, устроившего свою бычью голову рядом на подушке. Дези хотела перевернуться, но не смогла – Твилли уткнулся ей в шею, мягко касаясь ее губами. Дези не знала, но Твилли снился сон.
Впервые в жизни.
Весь день мистер Гэш слушал пленки и не мог наслушаться. Увидев рекламу в ночной телепрограмме, он заказал по почте «Самые Душераздирающие Происшествия», выпуски 1–3. Записи звонков проводили полицейские участки по всей стране, и кто-то лихо догадался собрать их в серии «Лучшее в службе 911» и продавать на кассетах и компакт-дисках. Убрали только матерщину, дабы уберечь детские уши.
АБОНЕНТ: 911? 911?
ДИСПЕТЧЕР: Полицейский участок. У вас что-то случилось?
АБОНЕНТ: Ага, один мой братец выпускает другому кишки.
ДИСПЕТЧЕР: Выпускает кишки, вы сказали?
АБОНЕНТ: Ну да, пришлите кого-нибудь поскорее. Тут повсюду до… (сигнал «би-и-ип»)… кровищи. Он рехнулся, приезжайте скорей, а то он всех нас перережет.
ДИСПЕТЧЕР: Вы можете описать его оружие, мэм?
АБОНЕНТ: Нож, господи. Здоровенный… (би-и-ип)… мясницкий нож. С деревянной ручкой и острым лезвием. Усекли?
ДИСПЕТЧЕР: Хорошо, хорошо, успокойтесь. Где сейчас ваш брат?
АБОНЕНТ: На полу. Где ж ему еще быть? Истекает кровью на полу. Выглядит, как кусок швейцарского… (би-и-ип)… сыра, только в кетчупе.
ДИСПЕТЧЕР: Нет, тот, что с ножом. Он где?
АБОНЕНТ: В кухне. Наверное, опять пивом наливается. Вы едете? Если нет, так и скажите, чтобы я перерезала себе горло и избавила эту пьяную свинью, братца моего, от хлопот.
ДИСПЕТЧЕР: Успокойтесь, наряд уже в пути. Можете оставаться на связи? Вы в безопасном месте?
АБОНЕНТ: Безопасном? Это уж точно. Я заперлась в (би-и-ип) ванной фургона, считай, это прямо… (би-и-ип)… Форт-Нокс. Славно, как клопу в диване! Вы что, парни? Какая, на хрен, безопасность? Тут кошка пернет, и вся домушка разлетится…
ДИСПЕТЧЕР: Мэм, постарайтесь сохранять спокойствие.
АБОНЕНТ: Господи, это он! Он там, за дверью! Клит, убирайся! Не трожь меня, а то расскажу маме, что ты делал с Липпи, ей-богу! Не смей ломать дверь! Клит… черт тебя… я позвонила в полицию… Нет!.. Не смей!..
ДИСПЕТЧЕР: Мэм, это он? Вы с братом разговариваете?
АБОНЕНТ: Нет, с Гартом… (би-и-ип)… Бруксом.
[22]
Вы что там, совсем спятили?… Эй, Клит, кончай с этой хреновиной… Нет, нет! Убери эту штуку, слышишь? Убери!!!
ДИСПЕТЧЕР: Алло? Мэм? С вами все в порядке?
Мистер Гэш хмелел от полных страха голосов. В звонках по «911» было все – ярость, ужас, безысходность, весь цикл животного отчаяния.
Папа буйствует.
Малыш упал в бассейн.
Мама приняла какие-то пилюли.
У окна спальни кто-то стоит.
И все же они умудряются добраться до телефона и попросить помощи.
Для мистера Гэша это было лучше театра, лучше книг, лучше музыки. Здесь представала настоящая, невыдуманная жизнь. Эти пленки никогда не надоедали. Самые любимые он переписал с музыкальным фоном – Малер для семейных скандалов, Чайковский для остановки сердца и тому подобное.
Пленки помогали отвлечься в потоке автомобилей на шоссе, когда утром, разобравшись с Палмером Стоутом, мистер Гэш направлялся на Жабий остров. Для утомительной поездки на север он выбрал звонки о пожарах в сопровождении музыки Шостаковича.
ДИСПЕТЧЕР: Что случилось?
АБОНЕНТ: Скорее! Дом горит! Пожар!
ДИСПЕТЧЕР: Где вы находитесь, сэр?
АБОНЕНТ: Внутри! В доме!
ДИСПЕТЧЕР: Где именно?
АБОНЕНТ: По-моему, в спальне! Послушайте, скорее, тут все полыхает! Абсолютно!
ДИСПЕТЧЕР: Машины уже выехали…
АБОНЕНТ: Понимаете, я жег под рождественской елкой…
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вам необходимо немедленно покинуть жилище.
АБОНЕНТ: Кокаин выпаривал, понимаете? А потом не знаю, что случилось, но вдруг полыхнуло, и елка загорелась, прямо вся, целиком. Потом вспыхнули все рождественские подарки, и все дымом заволокло…
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вам нужно немедленно выйти из дома. Уходите!
АБОНЕНТ: Главное, чтоб вы поскорее приехали. Скорее! Потому что я не знаю, где здесь этот чертов выход. Вы поняли? Я тут заблудился на… (би-и-ип)… понимаете?
Для мистера Гэша пленки были акустическим гобеленом. По единому воплю он мог представить дом целиком: пустые холлы и беспорядок в спальнях, протертые ковры и удобную мебель, большие картины и фотографии, на которых напряженно застыли члены семьи. И, конечно, видел, как оранжевые языки пламени лижут стены.
– Круто! – вслух проговорил мистер Гэш, не снижая скорости.
Охоту на человека, которого предстояло убить, логично было начать с Жабьего острова. Возможно, парень жил здесь или хотя бы наезжал. Иначе на хрен ему сдался мост Клэпли?
Вначале мистер Гэш остановился у дома Нильса Фишбэка, самозваного «мэра» и некогда противника Клэпли.
Роберт сказал, что Фишбэк знает подноготную любого недовольного среди обитателей острова.
– Пошел вон с моей территории! – так невоздержанно приветствовал Нильс Фишбэк мистера Гэша.
– Меня прислал мистер Клэпли.
– Это зачем? Что у тебя с волосами, мужик? Ты англичанин или кто?
