– Я знаю. – Дези старалась не выглядеть польщенной.
– И как ты на это смотришь?
– Обсудим позже, когда кое-кто уснет. – Дези показала взглядом на задний отсек.
– Собака? – удивился Твилли.
– Собака моего мужа. Как-то не по себе – на глазах у пса изменить его хозяину.
– А он вылизывает у нас на глазах свои причиндалы и не стесняется.
– Дело не в стеснительности, а в чувстве вины. Давай сменим тему. Например, куда это мы едем?
– Не знаю. Я просто еду за той машиной.
– Зачем? – спросила Дези, глядя на четырехдверный синий «лексус» с мичиганским номером. – Можно узнать?
– Ничего не могу с собой поделать, – ответил Твилли. – Миль двадцать назад она выбросила непогашенную сигарету. А вокруг сосновые посадки!
– Ну, идиотка. И что дальше?
– По счастью, окурок упал в лужу. Иначе мог быть пожар.
Дожили, подумала Дези, еду в компании с медвежонком Смоки.
[23]
– Значит, она выбросила сигарету, и ты ее преследуешь…
В синем «лексусе» сидел лишь водитель – женщина с копной кудрявых волос пугающе голубого цвета. Она болтала по сотовому телефону.
– И часто ты так – преследуешь незнакомцев? – спросила Дези.
– Ведь лесок сухой.
– Твилли, в мире полно идиотов, и нельзя сходить с ума из-за каждого.
– Хорошо, мамочка.
– Пожалуйста, не приближайся к ней.
– Ты видела? – показал Твилли.
Женщина в «лексусе» выбросила еще один дымящийся окурок. Твилли вцепился в баранку, на шее у него вздулись жилы, но лицо оставалось безмятежным. Именно ледяное спокойствие во взгляде испугало Дези.
– У ее машины огромный бензобак, – сказал Твилли.
– Послушай, так жить невозможно.
Дези вцепилась ногтями в подлокотник. Они были в нескольких дюймах от бампера «лексуса». Стоит идиотке затормозить, и они все покойники.
– Думаешь, ты можешь переделать этих людей? – спросила Дези. – Чему-то их научить?
– Считай, что я оптимист.
– Да ты посмотри на нее, господи боже мой! Она существует совсем в другом мире! В иной вселенной! – Твилли немного отстал от машины. – Кому знать, как не мне? Я замужем за таким человеком.
– И это не сводило тебя с ума?
– Твилли, я готова была рехнуться. Поэтому я здесь с тобой. Но ты меня так напугал, что я чуть не обмочилась. Пожалуйста, отстань от нее и забудь обо всем.
Твилли заерзал. Женщина впереди ни о чем не догадывалась, дымила новой сигаретой и, болтая по телефону, мотала кудлатой головой.
– Прошу тебя. – Дези коснулась руки Твилли.
– Хорошо.
Твилли сбросил газ. Синий «лексус» стал удаляться, и в этот момент из его окна вылетела и плюхнулась в кусты банка из-под «Спрайта». Дези обреченно вздохнула. Твилли придавил акселератор, и фургон рванул вперед. Снова приблизившись к бамперу «лексуса», Твилли стал сигналить.
– Господи! – выдохнула Дези. – Я даже перхоть у нее вижу.
– Надеюсь, она нас все же заметила.
Женщина в машине беспокойно завозилась с зеркалом заднего вида, которое было развернуто для макияжа, а не наблюдения за движением.
– Момент истины, – объявил Твилли.
– Умоляю тебя, – сказала Дези.
Ненормальная в «лексусе» бешено завиляла по всей дороге. Твилли погрустнел.
– Согласись, великолепное было бы зрелище: горящая машина, а эта баба скачет вокруг в отсветах пламени, как кузнечик, и верещит по своему дурацкому телефону…
– Не делай этого, – сказала Дези.
– Неужели ты не понимаешь? Как еще себя вести, после того, что она сделала?
– Понимаю. Я тоже разозлилась. – Дези говорила правду и призналась себе, что описанная Твилли сцена не вызвала большого протеста. Но это же безумие, господи…
«Лексус» затормозил, Твилли тоже. Разбрызгивая гравий, кудрявая дама неуклюже съехала на обочину. У Дези стучало в висках, во рту пересохло. Машина дернулась, когда Твилли ударил по тормозам. Макгуин вскочил, готовясь к прогулке.
Фургон остановился рядом с «лексусом». Женщина съежилась за рулем. На ней были огромные квадратные очки от солнца, скрывавшие ужас в глазах.
Твилли ожег ее взглядом и резко отвернулся. Глубоко вздохнул. Дези затаила дыхание. К ее удивлению, фургон тронулся с места.
– Как-нибудь в другой раз, – тихо сказал Твилли. Дези потянулась к нему и поцеловала.
– Все хорошо.
– Милая, где у нас диск с Томом Петти?
[24]
– Вот он.
Дези прижало к сиденью, когда Твилли резко набрал скорость.
Он включил музыку и запел:
– Одной ногой в могиле…
– А другой на педали… – подхватила Дезирата Стоут.
Приятно быть с человеком, который не перевирает слова.
– Это все ты виноват, – сказал Роберт Клэпли.
– Не понял?
– Ты же подсунул мне это дерьмо.
– Во-первых, – возразил Палмер Стоут, – предполагалось, что средством воспользуешься ты, а не девочки. В моем понимании, Боб, порошок из носорожьего рога – мужской стимулятор. Во-вторых, только законченный идиот станет курить порошок, когда его полагается подмешивать в напитки. Как подсластитель, понимаешь?
Они стояли на пороге спальни квартиры Клэпли в Палм-Бич. В комнате, провонявшей чесноком, гашишем и застарелым потом, все было перевернуто вверх дном. Разбитое зеркало скособочилось, матрацы валялись на полу вместе со сбитыми в кучу запятнанными простынями. На стене над спинкой кровати виднелись смазанные жирные отпечатки пальцев, ступней и ягодиц.
– Вот же срань это оливковое масло! – прорычал Роберт Клэпли. – Все изгваздало!
– Что они еще принимали, кроме порошка? – спросил Стоут.
– Гашиш, экстази и бог знает что – в их ванную можно входить только в космическом скафандре, точно тебе говорю. – Клэпли невесело рассмеялся. – На курорте они познакомились с каким-то мудаком, и он прислал им «кваалюд». Ты когда о нем последний раз слышал? Его даже в фармацевтическом музее не найти.
Мужчины приблизились к эркеру, выходившему на веранду, где в джакузи валетом лежали с закрытыми глазами Катя и Тиш. Сейчас девушки совсем не походили на кукол Барби. Скорее на истаскавшихся наркоманок. Опухшие, в пятнах и такие неаппетитные, что Палмер Стоут даже слегка посочувствовал Роберту Клэпли. Но лишь слегка. В конце концов, этот самый хмырь обзывал его говноедом, угрожал и привел к нему в дом психопата Дикобраза. И потому затруднения Клэпли не могли вызвать в Стоуте полноценного сочувствия.
