– Тревожиться не о чем, – успокоил Рутхаус.
– Но это правда? Губернатор заблокировал финансирование?
– Простая формальность. Через месяц-другой мы всё получим, все двадцать восемь лимонов.
– А пока что делать?
– Передохни маленько.
– Но у меня на этой неделе приезжает бригада геодезистов из Гейнсвилла…
– Угомонись. Тут замешана политика, – сказал Рутхаус. – Это долгая история, но беспокоиться не стоит. Нам просто на время нужно притихнуть. Возьми отпуск. Съезди порыбачить на Кедровый Риф.
– Черта с два, – ответил Криммлер. – Бог с ним, с мостом, но мне еще столько расчищать. Водители готовы…
– Нет, не сейчас, – прервал Рутхаус. Его слова были словно удар под дых. – Мистер Клэпли велел пока угомониться, понятно? Сказал, никаких работ на площадке. Есть маленькая проблема, и он ее улаживает. Много времени это не займет.
– Что за проблема? – взвился Криммлер. – Какая такая проблема может прихлопнуть всю работу?
– Мистер Клэпли не сказал. Но он главный начальник, так? И оплачивает счета. Так что мне неприятности ни к чему.
Криммлер повесил трубку. В нем все клокотало. Он улегся спать в своем роскошном вагончике, который возил на все стройки, но все не мог успокоиться. Он кипел и наутро, когда, проснувшись, услыхал, как с верхушек уродских сосен поют гадкие пересмешники, а по жестяной крыше вагончика шныряет сволочная белка. Белка! Сучья родственница бурундука, только еще крупнее, наглее и отвратительнее!
Поганое – только так можно определить самочувствие Криммлера после телефонного разговора с Рутхаусом. Как паршиво, когда остров погружен в тихое спокойствие! Как скверно, если не слышно рычанья и скрежета передач любимых погрузчиков, экскаваторов и бульдозеров! И когда ровно в 7 утра (что само по себе – маленькое чудо) у вагончика появились геодезисты, у Криммлера не повернулся язык отправить их обратно только из-за игрищ, которые тупоголовые политики устраивают вокруг сделки с мостом. Ведь мост абсолютно необходим, без него остров Буревестника навсегда останется Жабьим. Скольких сил (и денег!) стоило переправить поодиночке землеройную технику по старой деревянной развалюхе. Груженый цементом грузовик она ни за что не выдержит, а без цемента не будет никакого приморского курорта. Будет кукиш с маслом.
А почему бы не провести геодезическую съемку негласно? – рассудил Криммлер. Какой от этого вред? Меньше будет мороки и задержек, когда наконец из Таллахасси посыплются денежки. К черту это «угомониться»! Роджер сам же потом спасибо скажет, думал Криммлер.
И он отвел геодезистов к старому мосту, а сам забрался на тент грузовика и наблюдал за их работой: как они таскали туда-сюда свой треножник, кричали друг другу данные замеров и оранжевой краской из распылителя рисовали на земле кресты, отмечая основные участки. Все это было нудно и долго, но Криммлер слонялся поблизости, чтобы не торчать одиноко в вагончике, слушая треклятых птиц и наблюдая за взбесившимися белками. Сейчас только геодезическая съемка приближала перемены на Жабьем острове, и Криммлер не мог не присутствовать при этом. А вот уедут геодезисты, и все замрет… Кто его знает, на сколько… Криммлер запретил себе мучиться этой мыслью. Пока он сидит на капоте пикапа фирмы «Рутхаус и сын», слушает, как щелкает треножник и шипят аэрозольные баллончики с краской. Криммлер на минуту закрыл глаза и представил великолепный новый мост: с илистого дна Залива поднимаются громадные бетонные опоры, каждая в обхвате, что твоя секвойя…
– Эй, привет!
Криммлер напрягся и недобро прищурился.
– Вы кто такой?
Перед ним стоял молодой парень с глубоко въевшимся загаром и выгоревшими волосами. В синей рубашке, джинсах и босой. Ступни цвета жженого сахара.
– Просто турист, – ответил он.
– Что-то не похожи вы на туриста.
– Да ну? А на кого же я похож? – ухмыльнулся парень, чем еще больше раздражил Криммлера.
– Я имею в виду ваш загар. Еще чуть-чуть – и ямайский негр. А сюда туристы приезжают бледные, как поганки.
– Я, так сказать, профессиональный турист, – сказал парень. – Все время на солнце. Чего это ребята делают? – Он дернул подбородком в сторону геодезистов. – Шустрят для гольф-курорта, о котором столько разговоров?
– Вы играете в гольф?
– А где, по вашему, я так загорел?
Парень держался непринужденно, и Криммлер подумал, что, вероятно, он проматывает чье-то состояние, либо денежки, накопленные от торговли наркотиками. Криммлер сменил тон: теперь перед ним был не шаромыжник, а потенциальный клиент и будущий член загородного клуба на острове Буревестника.
– Мы сооружаем два поля для чемпионатов. Одно спроектировал Никлаус, другое – Реймонд Флойд.
Парень присвистнул и оглядел остров.
– Два поля? – удивился он. – Где же вы их разместите?
– О, места полно, если убрать несколько деревьев.
– А, понятно. – Парень снова взглянул на Криммлера со странной легкой ухмылкой.
– Здесь будут кондоминиумы и частные поместья, – продолжал инженер. – Прибрежные участки расходятся, как на распродаже «Бини Бэйбиз».
[28]
Если вас интересует, в торговом вагончике есть цветные проспекты.
– Реймонд Флойд, говорите?
– Да, он работает над южным полем.
– Впечатляет, – сказал парень. – А здесь что происходит?
– Работы для нового моста, – ответил Криммлер. – Четыре ряда, шестьдесят футов высотой.
– Это не про него писали в газетах?
– Нет.
– Вроде бы губернатор наложил вето?
– Да плюньте вы на газеты. Мост – дело решенное, как и курорт. Нам дали добро.
– Точно ли?
– Скоро сами увидите, – подмигнул Криммлер. – Очень скоро.
Послышался вопль, и инженер увидел, как один геодезист, пыхтя, гонится за большой черной собакой. Пес умудрился зацепиться поводком за треножник, и тот тащился за ним по земле, подпрыгивая, как хромой паук.
– Стой! – заорал Криммлер. – Стой, черт!
Парень бросился вдогонку. Он догнал глупого пса, распутал поводок и вернул непроворному геодезисту треножник с разбитым теодолитом. Подошедший Криммлер услышал, как парень извиняется, и заметил, как тот сунул в руку геодезисту хрустящую пачку денег. Затем парень с черной собакой направились по мосту на остров.
– Эй! – весело крикнул им вслед инженер. – Не забудьте заглянуть в киоск и взять проспект!
18
Вернувшись к своему вагончику, Криммлер с тревогой увидел, что в окнах горит свет.
Он подошел к двери и услышал всплеск возбужденных голосов:
