Гарик осторожно выскользнул из гаража и, подкравшись к клумбе, принялся набивать карманы камнями.
Из-за дома, насвистывая, появился еще один охранник, совершающий обход.
— Иди сюда, дорогой, — тихо пробормотал Костолом, доставая камень из кармана.
— В чем дело? Почему включился сигнал тревоги? — спросил по рации Леонид Борисович у начальника охраны.
— Лазутчика поймали, — объяснил тот. — Похоже, перебрался через забор. Мы застукали его у подвального окошка. Похоже, он хотел поговорить с пленниками.
— Вот падла! Не иначе как еще один шпион Папы Сочинского, — выругался Генсек. — Похоже, этот старый форточник всему свету о моих делах раструбил. Пора с ним кончать. Я слишком долго терпел этого ворюгу.
— Вы хотите лично допросить лазутчика? — спросил начальник охраны.
— Да. Приведи его в гостиную, — распорядился Родин.
— Ты точно уверен, что Ивана схватили? — спросил Папа Сочинский.
— Своими глазами видел. Я специально на дерево с биноклем залез, — жалобно сказал Кузьма Блоходавов. Его ладонь, сжимающая телефонную трубку, немилосердно потела.
— Как же это ты за ним не углядел! — укоризненно произнес Папа Сочинский. — Ведь я ж велел тебе глаз с него не спускать!
— Да я сам себя убить готов! — пожаловался Блоходавов. — Черт бы побрал этого шулера!
— Ладно! — сказал вор в законе. — Теперь уже поздно плакать о разлитом молоке. Оставайся на месте и жди моего звонка. Я решу, что делать.
— Плохие новости? — спросил Серый Кардинал. — Что-то вид у тебя невеселый.
— Мы вернулись к тому, с чего начали, — мрачно объяснил Папа Сочинский. — Твой приятель Иван добровольно вернулся в лапы к Генсеку.
— Это как? — удивился Степан Иванович.
— Да вот так. Сбежал от Кузьмы, сиганул через забор, ну, его, конечно, тут же и сцапали.
— У него что, совсем мозгов нет? — недоуменно спросил Кашкин.
— Голос крови, — пожал плечами вор в законе. — Это как амок.
— Тупость это, а не амок, — буркнул Серый Кардинал. — Недаром говорят, что у России две проблемы — дороги и дураки. И что ты думаешь делать?
— Да уж, перспективка не ахти, — задумчиво покачал головой Папа Сочинский. — Я знаю методы Генсека. Он из Ивана обо мне в два счета правду вытрясет, если, конечно, еще до этого от нашей троицы не узнал о моем участии в деле. А это значит — война.
— Что-то в последнее время я становлюсь пацифистом, — заметил Степан Иванович. — Пальбы, которую устроил Волк, пока я бежал к вертолету, мне на всю жизнь хватило.
— В любом случае я не могу ждать, пока Родин нанесет удар первым, — решил Папа Сочинский.
— Ты что, собираешься его атаковать?
— Для начала я думаю собрать моих людей и отвести их в одно укромное местечко неподалеку от резиденции Генсека, туда, где сейчас находится Кузьма Блоходавов. Оттуда я понаблюдаю за домом и подожду развития событий.
— А что может произойти? — спросил Степан Иванович.
— Волк, — лаконично объяснил вор в законе.
— Волк? — удивился Кашкин. — А он-то здесь при чем?
— Ах да, я ведь не успел тебе рассказать, — ухмыльнулся Папа Сочинский. — Мне тут удалось анонимно связаться с Волком и подкинуть ему идею, что Генсек накалывает его с выкупом. Уверен, что он считает, что твое похищение — дело рук Родина. Но даже если это и не так, разъяренный твоим исчезновением Дарасаев первым делом отправится в Сочи, чтобы отплатить Генсеку за предательство.
— Хотел бы я на это посмотреть, — мечтательно произнес Серый Кардинал.
— Так в чем дело? Поехали со мной!
— Обязательно! — кивнул Степан Иванович.
— Ты? — Увидев Ивана, Генсек застыл от изумления посреди комнаты, как немое изваяние самому себе.
— Вы что, меня знаете? — удивился Копилкин. — А, понял, это по вашему приказу меня похитили. Вы, наверное, Родин.
— Как ты здесь оказался? — скрипнул зубами еще неполностью пришедший в себя от потрясения Леонид Борисович.
— Через забор перелез, — пожал плечами Иван.
— Ну, Волк, погоди, — слегка исказив знаменитую фразу бессмертного мультика, прорычал Генсек, хватаясь за телефонную трубку.
Ни у Дарасаева, ни у Стрелка телефоны не отвечали.
— Стемнело, — сказал Волк, поглядев на затянутое тучами небо. — Луны не видно. Это хорошо.
— Двинемся прямо сейчас? — спросил Стрелок.
— Да, — ответил Дарасаев. — Больше ждать не имеет смысла.
— Сколько же тут охранников? — поинтересовалась Мириам. — Я уже устала связывать их и затыкать им рты. Мы же почти весь микроавтобус битком забили. Куда новых складывать будем?
— Хочешь замуж — трудись! — попытался вдохновить ее Хосе Мануэль.
Модель бросила на него убийственный взгляд.
— Ты-то хоть помолчи! — предложила она.
— Еще раз спрашиваю: как тебе удалось сбежать от Волка? Где Кашкин? — Голос Генсека сорвался на крик.
— Не скажу! — гордо заявил Иван.
— Будем пытать? — поинтересовался начальник охраны.
— Не его, — сказал Леонид Борисович. — Приведи-ка мне троицу из подвала.
* * *
— Папа! — воскликнула Маша, бросаясь к отцу. — Как ты сюда попал?
— Этот вопрос меня тоже интересует, — заметил Родин.
— Тебя хотел спасти, да вот попался, совсем по-дурацки, — смущенно улыбнулся Иван. — А что это ты мужчиной переоделась? Мода теперь такая?
— Это наш отец? — по-английски спросил Альберто, тоже подходя к фокуснику.
— Да, — кивнула Маша.
— Симпатичная девушка, — оценил Копилкин. — Твоя подруга? А где твой брат?
— Мой брат? Так ты знаешь, что у меня есть брат? — удивилась Арлин.
— Теперь знаю. Так где он? С ним все в порядке?
— Вот он, — сказала девушка, указывая на маркиза.
— Это он? Или она? — не понял Иван, изучая изящную красную блузку и черную юбку Альберто. — Я думал, мой сын — мужчина.
— Но это мужчина. Присмотрись повнимательнее, — предложила Маша.
— Что он говорит? — поинтересовался маркиз.
— Он спрашивает, мужчина ты или женщина, — объяснила Маша.
— Может, вы наконец покончите с вопросами половой принадлежности? — вмешался Генсек.
— Я буду любить его, даже если он трансвестит, — с затаенной печалью в глазах сообщил Копилкин. — Хотя в своих взглядах я несколько старомоден.
— Как трогательно! — скривился Леонид Борисович.
