— Что вы говорите! — подхватила Инга, кося глазом
на Верлецкого, который наблюдал за развитием событий с напряженным вниманием.
— Да-да! Надя потрясающий специалист. Она может найти
выход из любой ситуации! Вот у меня была…
Договорить она не успела, потому что Надя со злодейской
улыбкой на лице сняла со стола соусницу и вылила Веронике на подол итальянский
соус. И первая завопила:
— Ой-ой-ой! Какой ужас! Какая я неловкая!
Вероника заверещала, вскочила с места… Хомутов тоже
подскочил, и Верлецкий за ним следом… И тут-то Анфиса сказала, что у нее
начинается гипертонический криз. Все внимание сразу переключилось на нее. Она
ушла в спальню и улеглась на диван. С этого момента к ней по одному потянулись
ходоки. Любой из них мог «угостить» ее смертельной дозой лекарства.
Тем не менее все попытки выяснить истину тут, на месте,
оказались тщетными. Каждый п??изнавался, что заходил к Анфисе, но, конечно, ее
не убивал.
— У Таисии вообще нет мотива для убийства, —
заметила Марфа, перед которой высилась целая гора мокрых салфеток.
— Она могла постараться для любимой подруги, —
тотчас возразил Хомутов, громко сопя.
Таисия смерила его уничижительным взором и решила, что
отвечать — ниже ее достоинства. Тем не менее остальные гости слегка
призадумались. Еще часа три они толкли воду в ступе, но только рассердили друг
друга и в конце концов разошлись по домам. Напоследок Верлецкий заставил
Веронику помочь убрать со стола. Она сопротивлялась изо всех сил, но все-таки
сдалась и, кипя негодованием, вымыла посуду.
Весь следующий день Инга ездила с Григорьевым по инстанциям,
а ближе к вечеру позвонила Таисии:
— Даже не знаю, что мне теперь делать, —
пожаловалась она. — Работы нет, да тут еще такое горе…
— Знаешь что? — перебила ее подруга. — Уже
конец рабочего дня, встретимся через час и обсудим все варианты.
Встречались они всегда в одном и том же месте — в милом
маленьком кафе под названием «Кудесница».
— Чертова погодка! — пожаловалась Таисия, снимая и
встряхивая плащ.
Потом села и тоном уставшего доктора приказала:
— Рассказывай. — Извлекла из пачки сигарету и
закурила. — Что тебя беспокоит?
— Как что беспокоит? Ты сама сказала, что Анфису убили.
— Ну и что теперь? Милиция разберется. Ты не убивала —
это главное. Постарайся взять себя в руки и жить нормальной жизнью.
— Ну ты даешь! Какая может быть нормальная жизнь без
работы? Кстати, с этого все и началось. С гибели шефа.
— Артонкина, да? Того, что с тобой всерьез заигрывал?
— Ну, не всерьез… — Всерьез, всерьез, — кивнула
Таисия. — Импозантный был дядька, жаль его.
— Как?! Ты — и пожалела мужчину?
Таисия точным движением сбросила горку пепла в фаянсовую
плошку и пожала плечами:
— Так он же умер.
— Я до сих пор не могу в это поверить! Как сейчас, вижу
его перед собой.
— У него шевелюра была классная, — заметила
Таисия. — Настоящая грива. И эти седые прядки на висках. Носу тоже надо
отдать должное — прямо дюреровский был нос. Такой самец запросто мог задурить
тебе голову.
— Да ты что! — вознегодовала Инга. — У меня
ведь есть Григорьев.
— Сегодня есть, завтра нет.
— Ты мне еще больше портишь настроение. И на Глеба
Сергеевича наговариваешь — он просто флиртовал.
— Я видела, как он флиртовал, — отмахнулась
Таисия. — Помнишь, он нас с тобой подвозил до дома? Ну так вот. Поверь
моему трудному опыту — он рассчитывал на взаимность. Впрочем, что уж теперь?
— Действительно, — поддакнула Инга. — Теперь
мне надо думать о будущем.
— Ты пересидишь пару месяцев без зарплаты? Пока будешь
искать новое место? Я имею в виду — у тебя есть что-нибудь за душой?
— Я же машину купила.
— Ну да, я забыла. Говорила тебе — сначала надо
научиться водить. Сейчас была бы с деньгами. Что тебе эта машина, если водить
не умеешь? Куча железа и все. И денежки тю-тю.
— Ну… Водить я научусь. А что касается денег, то
Григорьев не даст мне пропасть.
— Ха! — сказала Таисия.
Она могла ничего больше не добавлять, в этом возгласе
сконцентрировалось все, что она думала о мужчине как о надежном плече.
— Женщина должна рассчитывать только на себя, —
заключила она.
Инга покусала нижнюю губу, потом потянулась за сигаретой.
Она курила редко, в моменты сильного нервного напряжения. Сегодня ей сам бог
велел обкуриться до полной отключки. Инга неожиданно вспомнила позавчерашний
день и, рассказав Таисии подробности своих приключений, с горечью заметила:
— Григорьев даже не предложил отвезти меня домой. Пока
ему не велела Надя!
— Ты вот что, — оживилась Таисия. — Не сиди
целый вечер дома, а то начнешь себя жалеть — не остановишься. Жалость к себе
разлагает женщину, делает ее уязвимой, этого нельзя допускать. Ты вновь должна
обрести почву под ногами — и как можно быстрее.
— Что ты подразумеваешь под почвой?
— Финансовую независимость, разумеется. Как только ты
попросишь у Григорьева денег, немедленно попадешь в духовное рабство.
— Ты предлагаешь мне в темноте бегать по городу и
искать работу? — изумилась Инга.
— Вот именно.
— Но у меня сегодня такое настроение….
— Не откладывай на завтра то, что тебе не хочется
делать сегодня — завтра тоже не захочется. Проверено не раз и не два, —
сказала подруга. — Я бы пошла с тобой, но мне нужно Наташку забирать из
секции, а потом шить ей юбку для воскресного выступления.
Наташка была Таисиной дочкой. Подруга родила ее в последнем
браке, когда брак этот уже трещал по швам, как пиджак на растолстевшем хозяине.
Она была уверена, что у нее родится девочка, и предупреждала: «Ну а мальчику,
если он вдруг вздумает появиться на свет, сильно не повезет». Природа решила не
ставить экспериментов, и Таисия получила, что заказывала.
— Ты должна вся нацелиться на успех, — поучала
она. — Будешь идти по улице и притягивать к себе счастливые случайности.
— Вряд ли ко мне сегодня притянется что-нибудь
по-настоящему стоящее, — пробормотала Инга. — И по какой улице я
пойду? Откуда я знаю, где есть вакансии! Что же мне — объявления на столбах
читать? Я все-таки руководитель, и у меня нет никакого желания
переквалифицироваться в дворники.
— В дворники тебя никто не возьмет, — сообщила
Таисия. — У тебя вся энергия в голове, кому нужны такие дворники? Купи
какую-нибудь газету с объявлениями и посмотри, что есть тут рядом для работника
умственного труда. Даже если проиграешь в деньгах — соглашайся.
