Инга поняла, что тема закрыта, и на цыпочках поскакала
прочь.
— Прощайте! — с чувством сказал охранник, открыв
для нее дверь.
Она мельком взглянула на него и ответила:
— Еще увидимся.
Ах, черт побери, как ей хотелось работать в этом месте!
Новое дело, новые трудные задачи, новая возможность доказать, чего она стоит.
Да еще сам Треопалов, у которого, оказывается, трагически погибла жена. Сейчас
ему особенно нужна удача. А уж на Ингу-то можно положиться!
Переулок уже не казался таким страшным и таинственным. Вот
только мусорные баки по-прежнему вызывали некоторую тревогу. Не успела она об
этом подумать, как из-за них вышла тощая черная кошка и, поставив хвост
перпендикулярно мостовой, на бесшумных лапах перешла ей дорогу.
— Тьфу, тьфу, тьфу! — сказала Инга и символически
поплевала через левое плечо.
Однако плевала она совершенно напрасно, потому что
неприятности на сегодня еще не закончились.
«Интересно, а кто же все-таки тот тип, за которым я свернула
в переулок? — спохватилась она. — Может, это брат Гладышевского? Или
дядя? Бывает же фамильное сходство. Только что он делал ночью в кустах возле
медицинского центра? И почему драпал от меня по коридору? Ах да ладно, черт с
ним — все равно ведь не догнала».
А вот и выход из переулка. Там, по широкой улице, идут люди,
и стада машин, рыча, мчатся от светофора к светофору. Инга прибавила шаг, но
тут мужской силуэт двинулся из темноты ей наперерез. Она была почти готова к
тому, что это очередной псих, который сию секунду начнет петь или
декламировать. Однако, к ее ужасу, человек петь не стал, а одним коротким
броском преодолел разделявшее их расстояние, толкнул Ингу к стене дома и руками
в кожаных перчатках схватил за горло.
В едва добиравшемся сюда рябом уличном свете она увидела
мужчину с крючковатым носом, в круглых очках и низко надвинутой на лоб шляпе.
— Отпустите, — просипела Инга, чувствуя, что еще
немного — и голова отломится, как бутон маргаритки. — Бя-а…
— Сейчас я только предупреждаю, — голос незнакомца
прозвучал зловеще. — Ты ведь знаешь, что должна сделать, верно? Не будь
дурой — и останешься в живых.
Хватка его на, мгновение ослабла, и тут Инга краем глаза
увидела патрульную машину, которая остановилась возле тротуара прямо напротив
въезда в переулок. Из нее вышел милиционер при полном параде и поправил ремень.
Инга втянула воздух, сколько смогла, и что есть мочи завопила:
— Па-ма-гите-е-е!
«Это уже во второй раз сегодня», — пронеслось у нее в
голове. Нападавший отпустил Ингину шею и отскочил в сторону. К ее великому
изумлению, милиционер услышал крик и мгновенно нарисовался под фонарем.
— Стоять! — заорал он, и в его окрике прозвучала
такая кровожадная ярость, что Инга оцепенела.
Человек в шляпе, казалось, вовсе и не собирался никуда
убегать. Наоборот, он двинулся милиционеру навстречу, но как при этом
изменился! Походка у него стала неровная, подпрыгивающая, как у вороны с
подбитой лапой, плечи ссутулились, а шея вытянулась вверх из воротника пальто,
придав ему жалкий вид. А уж когда Инга увидела его лицо, то и вовсе задохнулась
от изумления. Выражение глаз за круглыми очками оказалось таким мирным, таким
человечным, словно он только что вышел из парка аттракционов, где прогуливал
своих шестерых детей.
— Он.., меня… — выдавила из себя Инга слабенький
писк. — Он.., меня…
— Ограбил? — помог ей милиционер, надвигаясь на
человека в шляпе.
Милиционер был большим и абсолютно квадратным, точно
какой-нибудь робот из американского блокбастера. О его крепкий затылок можно
было смело разбивать бутылки.
— Он.., меня… — снова завела Инга и наконец выдавила:
— Душил! Двумя руками.
— Это не я! — испугался человек в шляпе. — Я
вообще ничего не видел. Шел, — он махнул рукой в глубину переулка, —
оттуда.
Страж порядка посмотрел на его домашнюю физиономию и уже
более спокойно потребовал:
— Документы.
Потирая горло, Инга бочком приблизилась к ним, надеясь
разглядеть, что написано в паспорте. Впрочем, милиционер невольно помог ей,
прочитав вслух:
— Значит, Киплер. А что, гражданин Киплер, никто не
попадался вам навстречу?
— Пробежал один тип, — охотно сообщил мужчина в
шляпе, который теперь был похож на работника какой-нибудь канцелярии— Сел в
машину, газанул и… Там ведь другой выезд есть из переулка. Не тупик же это. Так
что он уже далеко.
Даже шляпа сидела на нем совсем не так, как прежде, —
смешно сидела, будто бы он надел на голову горшок. Подозревать такого растяпу в
том, что он душил женщину, было глупо. Поэтому милиционер отпустил коварного
Киплера, несмотря на то что Инга протестовала изо всех сил.
— Ну что, поедем в отделение? — предложил он ей.
Таким тоном усталые мужья предлагают женам завершить
семейный поход в гости.
— Нет, — отказалась Инга и попятилась. — Не
поеду. Заявление писать не буду, да и свидетелей нет… Я лучше домой.
Милиционер вовсе не возражал. Он вернулся к своей машине, а
Инга стала прыгать и размахивать руками, чтобы поймать попутку. В конце концов
это ей удалось, и через полчаса она очутилась возле подъезда. Поднялась по
лестнице и позвонила в квартиру Григорьева.
— Меня сейчас душили! — с порога выложила она,
мелко клацая зубами.
— В троллейбусе или в метро? — уточнил тот,
пропуская ее в коридор. — Если бы ты знала, как я вымотался. И еще сколько
всего предстоит! Не думал, что умирать так хлопотно.
— Меня душили двумя руками, — сообщила Инга и поглядела
на него воспаленными глазами. — Хотели убить!
— Как это? — опешил Григорьев и, взяв ее за
локоть, протолкнул в кухню. — Кто?
— Человек по фамилии Киплер. Он поджидал меня в
переулке, а потом напал!
— Он что, представился, прежде чем напасть? — Было
ясно, что Григорьев не осознает, насколько все серьезно.
Инга налила себе большую чашку чая и, прихлебывая,
рассказывала о своих злоключениях.
— А что это был за переулок? — задал вопрос по
существу Григорьев. — Что ты там делала в такое время?
— На работу устраивалась.
— О господи!
В Инге его с самого начала привлекла самостоятельность,
серьезность и рассудительность. Но в последние дни все это куда-то испарилось,
и она стала совершать нелогичные поступки и вообще вела себя странно.
— Что «о господи», Борис? Меня уволили из агентства,
забыл? Мне же надо на что-то жить.
— Я так и не понял, почему всех оставили, а тебя
уволили.
— Вдове что-то такое пришло в голову…
