Инга терпеть не могла, когда личные симпатии или антипатии
влияли на качество работы. Поэтому предпочла промолчать. Затылок в затылок они
спустились по лестнице в подвал и попали в просторное помещение без окон, но с
высоким потолком.
— Здесь только что сделали ремонт, так что все чисто и
приятно, — высказался Бумской и повел подбородком, призывая Ингу
присоединиться к его мнению.
— Действительно, — согласилась она. — Думаю,
людям тут будет удобно заниматься.
— Если найдутся какие-нибудь люди, то да, — пожал
плечами Бумской.
Судя по всему, он не верил в успех затеи. Инга хмыкнула. Уж
кому-кому, а директору нельзя быть пессимистом. Ей доверили организовать клуб,
и она это сделает.
Возвратившись в кабинет, она достала из ящика пачку бумаги и
принялась набрасывать план первоочередных действий. Во-первых, следует нанять
работников. Наверное, это должны быть тренер и психолог. Вместе с ними она
решит, как лучше оборудовать зал. Чтобы найти специалистов, нужно либо
поместить объявления в прессе, либо обратиться в бюро по трудоустройству.
Сказать по правде, Инге было трудно сосредоточиться. Столько
ужасных событий произошло за последние дни! Столько перемен! О смерти Анфисы
Инга старалась вообще не думать, потому что, когда думала, в животе у нее
немедленно образовывалась пустота и сердце начинало нырять в эту пустоту, точно
в прорубь. Что, если Григорьев сам отравил Анфису? Способен ли он на такое?
Боже, Инга его совсем не знает! Вернее, она его знает, но это по большей части
касается его привычек и предпочтений.
Ей известно, что он спит на правом боку, выпивает перед сном
стакан обезжиренного кефира и не курит натощак. Предпочитает покупать немецкие
рубашки, а в ресторане всегда заказывает семгу. Обожает теннис и ненавидит
фигурное катание. И так далее и тому подобное. А вот мог ли он убить свою
тетку… Способен ли он вообще кого-то убить?
До сих пор их отношения складывались так ровно, так удачно,
что ни одно облачко не закрыло солнца. Но теперь, когда весь горизонт обложен
тучами, Инга внезапно растерялась. Григорьев вел себя не так, как ей хотелось
бы. И что там творится в его душе?
То, что пришлось спешно менять работу, тоже не добавляло ей
радости. Нонна Артонкина вышвырнула ее из агентства, точно нашкодившую кошку.
Без объяснений, без выходного пособия, с непонятными намеками, позорно…
И еще Киплер! До кучи, как говорится. Пытался ее задушить,
напугал до полусмерти и выдал какое-то странное предупреждение: «Ты знаешь, что
должна сделать!» Она все еще ломала над этими словами голову. Неужели Бумской и
Степанцов сговорились и таким ужасным образом решили ее припугнуть? И что они
собираются предпринять теперь, когда она не поддалась на угрозы?
Не успела она обдумать этот вопрос, как в дверь постучали, и
на пороге появился тощий человек в спортивном костюме с красными лампасами. За
его спиной, через коридор, Инга увидела открытый кабинет и Бумского, на лице
которого застыла улыбка Буратино.
— Здравствуйте! — бодро сказал посетитель. —
Можно войти?
Кадык на его шее так сильно выдавался вперед, будто бы ему
сначала отломили голову, а потом кое-как приделали обратно. Слегка выпученные
глаза и тонкий нос казались птичьими.
— Доброскок, — прочирикал он высоким голосом,
вполне гармонирующим с его внешним видом.
— Добро.., кто? — не удержалась и переспросила
Инга.
— Скок, — подсказал он. И повторил для верности:
— Доброскок. Семен Михайлович. Я ваш новый тренер.
— Очень приятно, — ответила Инга сквозь зубы.
И плотно сжала челюсти, чтобы не сказать какую-нибудь
грубость. Вероятно, Бумской устроил демонстрацию силы. Сам нанял это чудовище с
тонкими ногами и теперь ждет, что Инга выйдет из себя и устроит тарарам или
побежит жаловаться Треопалову.
Пожаловаться можно было, но… Начинать работу со склоки? Нет,
это не в ее характере. Инга сделала вид, что Бумского не видит в упор, и весьма
любезно обратилась к Семену Михайловичу:
— Прошу вас, проходите!
На физиономии Бумского промелькнуло разочарование, и Инга
окончательно добила его, громко захлопнув дверь.
— Я работал в клубе «Исцелись сам», — деловито
начал Доброскок.
— А диплом у вас есть? — осторожно спросила
Инга. — Хоть какой-нибудь?
— Института физкультуры! — отрапортовал он. —
Я еще окончил курсы самообороны и организовал при заводе «Кварц» велосипедные экскурсии
по заповедным местам Подмосковья. У меня все бумаги при себе. Показать?
— Давайте, — кивнула Инга, хотя велосипедные
экскурсии ее слегка смутили.
Пока шла беседа, она прикидывала, как безболезненно
избавиться от этого типа, но он не оставил ей ни одной лазейки. Он все знал,
все умел и обладал такой сокрушительной энергией, что с ее помощью можно было
смело покорять время и пространство. В конце концов она сдалась и сказала
сакраментальное:
— Вы приняты.
Доброскок немедленно соскочил со стула и оптимистично
хрустнул косточками.
— С чего начнем? — спросил он, блестя выпученными
глазами.
— Надо дать анонсы в газеты, а также распечатать
объявления и нанять расклейщика. Собрать группы, составить расписание и
примерный план занятий. У нас остается вакантной должность психолога. Когда
найдем подходящего специалиста, его тоже подключим к работе по формированию
групп. Затем оборудуем зал — пока только все самое необходимое.
— Отлично! — Семен Михайлович потер друг о друга костлявые
руки с длинными пальцами. — Мне это нравится! Я благодарен вам за доверие.
Инга подумала, что благодарить ему нужно не ее, а Бумского,
но вслух этого не сказала, только предложила:
— Приходите завтра к одиннадцати. Мне еще нужно найти
уборщицу, закупить для нее инвентарь…
— Вас понял, — просиял Доброскок и, выходя, игриво
добавил:
— Целую ручки!
Когда дверь за ним захлопнулась, Инга содрогнулась. Она
любила иметь дело с простыми, адекватными людьми, а этот тип — настоящая темная
лошадка. Он может оказаться подлинным сокровищем, а может перевернуть здесь все
с ног на голову.
После ухода Доброскока Инга плотно села на телефон и
занялась поисками психолога. Начала, как водится, с друзей и знакомых. Стас
Еремин тоже состоял в списке друзей, и она обрадовалась, когда застала его
дома.
— Поймали? — с придыханием спросил Стас, едва
узнал ее голос.
— Что? — удивилась она.
— Не что, а кого! Убийцу. Отравителя. Того, кто так
кардинально понизил Анфисе давление.
— Милиция решила, что это несчастный случай.
Стас несколько секунд молчал, потом разочарованно протянул:
