— Ну… Это нечестно!
Как будто они играли в прятки и его нашли только потому, что
ищущий подглядывал.
— Почему нечестно?
— Ты сама веришь в то, что Анфиса самостоятельно съела
горсть таблеток?
— Горсти там не потребовалось, — неуверенно
возразила Инга. — Она просто была под мухой.
— Противно слушать! — фыркнул Стас. — Даже
под мухой эта дамочка неплохо соображала. Я все-таки предпочитаю думать, что ее
убили.
— Ну… Думай.
Инга снова почувствовала холод в животе. Перед ее мысленным
взором возник Григорьев. Вот он выходит из спальни и неуловимым движением
вытирает руки о пиджак. Вероятно, в тот момент у него сильно вспотели ладони.
— Можно подумать, ты сама считаешь по-другому!
— Но кто мог ее у бить? — с жаром воскликнула
она. — Не я, не ты и не Григорьев — это точно.
Таисия вообще не пришей кобыле хвост. Марфа?
При желании она могла бы кокнуть дорогую подругу еще лет сто
назад, после того как та увела у нее кавалера. Верлецкий? Мотив у него
неубедительный. Разве что Вероника? Как ты считаешь?
Веронику она бы с удовольствием упекла в тюрьму. И никаких
мук совести не испытала бы.
— Что-то ты обошла своим вниманием супругов
Хомутовых, — заметил Стас.
— А какой у них мотив? — Инга пожала плечами,
будто он мог ее видеть.
— Прости! Ты считаешь, что у Хомутовых не было причины
прикончить Анфису?
Он сказал это с такой интонацией, что Инга немедленно
насторожилась.
— А что? — спросила она. — Такая причина
была?
— Послушай, это не телефонный разговор, —
неожиданно отступил Стас. — Хочешь, встретимся и обсудим все с глазу на
глаз?
— Хочу, — сразу согласилась Инга. — Когда?
— Может быть, завтра или послезавтра. Созвонимся.
— Но…
— Куда торопиться, если расследования не будет?
— Я еще хотела спросить, нет ли у тебя знакомого
психолога? — спохватилась Инга.
— Что, после дня рождения снятся кошмары?
— Да нет, психолог нужен не для того, чтобы выводить
меня из кризиса. Я теперь руковожу спортивным клубом и ищу работника. Мне нужен
кто-нибудь проверенный.
— Я подумаю, — важно сказал Стас. — И
перезвоню.
Инга вздохнула и положила трубку. В этот момент в кабинете
появился Треопалов.
— Вам не обязательно сидеть здесь до темноты, — с
теплотой в голосе сказал он. — У директора ненормированный рабочий день. Я
знаю, каково придется поначалу. Вы не раздумали насчет ужина?
— Мне нужно сделать еще несколько звонков, —
поспешно ответила Инга. — Не люблю брать работу на дом, лучше все закончу
здесь.
— Хотите, я вас подожду? Подброшу на машине.
Он говорил без нажима, и улыбка у него была корректная. Инга
постаралась улыбнуться точно также;
— Да бог с вами, Андрей Васильевич. Я отлично доберусь
сама.
— Просто Андрей, хорошо? Я же называю вас по имени!
— — Ладно, — Инга постаралась вложить в свои слова
побольше теплоты. — Андрея.
«Даже если ты отказываешь мужчине, — учила ее
бабка, — делай это так, чтобы у него оставалась надежда. Иначе наживешь
себе врага». У Треопалова совершенно точно осталась надежда, потому что, перед
тем как закрыть дверь, он посмотрел на Ингу проникновенно.
Она глубоко вздохнула и снова села на телефон, решив, что
задержится подольше, а потом вызовет такси. Степанцов сказал, что охранник
дежурит здесь круглосуточно — некоторые врачи, занимающиеся научной работой,
сидят в здании ночами, так что входить и выходить можно в любое время.
Он даже озаботился пропуском для нее. А еще Инга подумала,
что Киплер, скорее всего, больше никогда не появится.
К сожалению, психолога через знакомых найти так: и не
удалось. Зато ей сосватали хорошую уборщицу. Это радовало. Инга положила трубку
на аппарат и зевнула. На глаза навернулись слезы, она потянулась и зевнула еще
слаще. Страстно захотелось откинуться в кресле и водрузить ноги на стол.
Она так и сделала, но, чтобы никто не увидел ее с улицы,
выключила свет.
За окном, разлинованным ребрышками жалюзи, тотчас
нарисовалась картинка: безлунная ночь, автостоянка, на ней — несколько машин,
обрызганных слабым светом. Звезд не видно, и черный куст в палисаднике кажется
гигантским пауком, сидящим в засаде.
Инга потерла глаза кулаками. В это время из переулка
появился низкий автомобиль и бесшумно вполз на стоянку. Она увидела, как
погасли фары, открылась дверца, и на улице появилась до боли знакомая фигура.
Ноги со стуком свалились на пол.
Игорь Гладышевский! Или его дядя. Или брат.
Или призрак. Все как в прошлый раз: плащ, под ним клетчатый
пиджак и осанка, как у какого-нибудь принца Чарлза. Она прижала руки к груди и
подкралась к окну. Из машины вылез еще один человек — высокий и таинственный,
закутанный в черную накидку с капюшоном, опущенным так низко, что лица было не
рассмотреть. «Прямо Железная маска какая-то!» — ахнула про себя Инга.
Сейчас самое время появиться провожатому с факелом в руке.
Трепеща, она наблюдала за пришельцами, решив во что бы то ни
стало выяснить, куда они направятся. Те же некоторое время постояли возле
машины, а потом двинулись через газон к ее окну, Они шли друг за другом так
целеустремленно, словно отлично видели Ингу и собирались пройти сквозь стекло
прямо к ней в кабинет.
От страха она едва не завизжала на все десять этажей. Но вот
газон кончился, и Гладышевский резко свернул в сторону. А взгляд Инги
волей-неволей перескочил на человека в накидке. И тут страх, охвативший ее,
сменился леденящим ужасом.
Он поднял голову, и стало видно его лицо — длинное,
шишковатое, с некрасиво выступающими скулами. Но самое главное — это лицо было
абсолютно белым, алебастровым, на нем жили только темные глаза и пепельного
цвета губы с зеленоватым отливом.
Инга остекленела и поняла, что не может тронуться с места.
Даже двух шагов до телефона ей не сделать. Впрочем, куда звонить, в милицию? И
что сказать дежурному?
Тем временем призрак Гладышевского, а вслед за ним и
страшный белый человек дошли до того самого куста, который Инга уже обследовала
раньше, и исчезли из поля зрения. Вероятно, скрылись за металлической дверью,
ведущей неизвестно куда.
Но вот наконец Инга обрела способность двигаться. Впрочем,
ужас по-прежнему сидел у нее внутри, свернувшись в тугую пружину. Инга вспомнила,
что в прошлый раз, скрывшись за кустом, призрак Гладышевского через некоторое
время обнаружился в коридоре, как раз где-то здесь, в самом конце.
