— Нет! — Инга зажмурилась, представив, как она
«возвращается из командировки» в непотребном виде и ложится в постель, из
которой только что бежала Надя.
Лучшая подруга была уверена, что Григорьев притащит Надю на
ночь. А уж у Таисии большой опыт общения с мужчинами, не то что у Инги.
— Что «нет»? — нетерпеливо спросил Верлецкий и
помутузил повалившегося на спину Аладдина тапочкой.
— Мяу! — пронзительно сказал тот и впился в
тапочку зубами.
— Нет — это значит нет. Я не хочу, чтобы вы звонили
Григорьеву. Прекратите играть с котом и сделайте что-нибудь, — потребовала
Инга.
— Эта выдра уже командует тобой! — закричала
Вероника и, фыркнув, унеслась из коридора. — Я все-таки ухожу навсегда!
— Простите, — всхлипнула Инга и принялась вытирать
нос косынкой, которая висела у нее на шее.
— С удовольствием прощу, — галантно сказал
Верлецкий, — если вы наконец уберетесь. Из-за вас мне предстоит бессонная
ночь — уговоры, обещания, поцелуи, то, се… Надоело, честное слово.
Только все наладилось, и тут вы. Снова.
Он распахнул входную дверь, выглянул в мрачный, плохо
освещенный подъезд и с неудовольствием согласился:
— Ладно, черт с вами, сам провожу. Надеюсь, мы с вашим
Григорьевым не подеремся, как в прошлый раз. У него ярость опережает мысли.
— Я не пойду к нему! — успокоила его Инга. —
Я пойду домой. К себе.
Не успела она договорить, как откуда-то снизу, из глубины
подъезда, раздался удивленный вопль:
— Инга?! Ты здесь?
И по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел
Стас Еремин. Физиономия у него была несчастная и разгневанная одновременно.
Увидев открытую дверь, а за ней Ингу и Верлецкого — босиком
ив халате, — он остановился и изумленно спросил:
— Что у, вас тут случилось?
— Меня душили, — коротко ответила Инга, обратив
внимание на то, что Стас был уже без перчаток.
— — Ты выдернула меня из ночного клуба, где я прекрасно
проводил время, попросила приехать и проводить тебя до квартиры. Я приехал, но
не успел и глазом моргнуть, как ты убежала к Верлецкому, НИ слова не говоря!
Может быть, объяснишь в чем дело?
— Драная выдра! — закричала откуда-то из комнаты
Вероника.
Вероятно, она металась по комнате, потому что даже отсюда
было слышно, как гневно стучат по паркету ее босые пятки.
— Конечно, объясню, — пообещала Инга. —
Только, умоляю, не здесь.
— Вы что, уже уходите? — не без ехидства спросил
Верлецкий.
— Я хочу, чтобы вы знали, — обратилась к нему
Инга. — Может, вы мне и не поверите, но я сожалею. Честное слово. Просто
так сложились обстоятельства…
— Драная конопатая выдра! — стояла на своем
Вероника, выгребая из шкафа что-то шуршащее.
— Пожалуй, нам пора, — услышав в ее голосе
истерические нотки, сориентировался Стас.
Он вывел Ингу на улицу, придерживая под локоть и
приговаривая:
— Сейчас все будет хорошо.
— Ты говоришь так, будто собираешься вырвать мне
зуб, — угрюмо заметила она.
— Не понимаю, — вместо ответа сказал Стас, —
почему ты не хочешь разбудить Борьку? Тебе не стоит сегодня оставаться одной.
Ты дрожишь, как овечий хвост! И зачем ты полезла к Верлецкому?
Знаешь же, что вместе с ним живет злая Вероника.
— И, что вы все, дураки? — закричала Инга. —
Я вам толком объясняю: меня хотели задушить! Заду-шить! Я спасала свою жизнь! И
какое мне было дело — есть там Вероника или нет?!
— Задушить? — опешил Стас. — Ты не говорила!
— О!
— Значит, так. Я разбужу Борьку. — Они как раз
вошли в лифт, и Стас сам нажал на кнопку. — Он должен быть в курсе.
— Зачем?
— Ну, знаешь! Вы женитесь или нет?
— Я еще не получила официального предложения.
Она достала из сумочки связку ключей, но Стас отвел ее руку
от замка:
— Нет, мы позвоним в звонок. Пусть он сразу поймет, что
с тобой произошло! Если ты расскажешь ему утром, он не прочувствует ситуацию.
— Ну-ну, — горько ухмыльнулась Инга. — Флаг
тебе в руки.
Она была уверена, что Григорьев с Надей лежат на кровати,
надев на одеяло черный шелковый пододеяльник, а вокруг расставлены
ароматические свечи, и в ведерке охлаждается шампанское. В общем, все в
точности так, как показывают в кино.
— Кто там? — спросил Григорьев таким хриплым
голосом, как будто накануне съел сотню окаменевших во льду пломбиров.
— Друзья, — сварливо ответил Стас. — Открывай
быстрее.
Григорьев немедленно распахнул дверь. Он был в «семейных»
трусах с растянутой резинкой, в застиранной футболке и в носках. Увидев его,
Инга онемела. Он, впрочем, тоже на некоторое время лишился дара речи.
— Может быть, пустишь нас? — с нарочитой грубостью
сказал Стас. — Посторонись давай. Оттолкнул его плечом и ввел Ингу в
квартиру, взяв ее за плечи.
— Почему вы вдвоем? — растерянно спросил Григорьев
и с силой потер лоб. — Почему вы ночью? — Потом повернулся к Инге:
— Почему ты плакала? Ты же поехала за хулахупами!
— Я не поехала. И меня душили возле подъезда, —
торопливо объяснила она, не в силах поверить, что все тонкие психологические
расчеты Таисии — не более чем игра воображения.
— Кто тебя душил? — Григорьев чуточку повысил
голос.
— Не знаю! Просто набросились и душили.
Сзади.
— А при чем здесь Стас?
— Я знала, что меня будут душить, и позвала его на
подмогу.
— Но почему его?!
Григорьев уставился на приятеля испепеляющим взглядом, а тот
подтянул плечи к ушам, показывая, что он понятия не имеет почему его.
— Потому что тебе не нравится, когда я прошу о
помощи! — сварливо заявила Инга.
Теперь, когда она убедилась, что Нади в квартире нет, что
она все себе напридумывала (не без помощи Таисии, кстати), нервы ее сдали
окончательно, и захотелось устроить настоящий скандал. Высказать Григорьеву
все!
— Ты привык, что свои проблемы я решаю сама! —
запальчиво продолжала она. — Что я всегда держу себя в руках, хорошо
выгляжу и ни на что не жалуюсь. И когда вдруг со мной начали случаться
всякие.., странности, ты немедленно отстранился, отошел в тень.
— Нырнул в кусты, — подсказал Григорьев с
печальной ухмылкой. — Это не правда. Я просто очень за тебя испугался,
стал волноваться, нервничать и не сумел этого скрыть.
