И тут заметила, что прямо под ним что-то шевелится. Черное и
непонятное. Инга часто задышала, почувствовав легкий озноб. Неужели опять?
Что-то такое лезет из этой чертовой двери на ее голову!
Вглядываясь до боли в глазах, она наконец сообразила, что
это ноги. Под кустом лежал человек и производил какие-то непонятные
телодвижения.
Инга привстала на цыпочки, потом отодвинула жалюзи и прижалась
носом к стеклу. Все равно непонятно — что он там делает, этот тип? Вот как
будто рука. Приподнялась и опустилась. Жест показался Инге каким-то
беспомощным. И только тут она сообразила, что человеку может требоваться
помощь. Что, если он умирает?!
Она бросилась через коридор к охраннику и закричала:
— Пойдемте скорее, у нас на газоне какой-то человек
лежит!
— Да пьяный, наверное, — неуверенно ответил тот и
встал.
Ему совершенно не хотелось идти на улицу. Мало ли что там
такое? Он отвечает за то, что происходит внутри медицинского центра, а не
снаружи.
— Я сама схожу, вы только на крыльце постойте на всякий
случай! — верно оценила его колебания Инга.
На это охранник согласился, так и быть. Они вдвоем вышли на
крыльцо, и Инга побежала вниз по ступенькам. Уже на полпути она поняла, кто
лежит на газоне. Поняла и охнула. Григорьев!
— Борис! — громко крикнула она и в ответ услышала
стон.
Подбежала и упала перед ним на колени.
— Боже мой! —'простонал Григорьев. — Голова…
Раскалывается…
— Сейчас, сейчас! — засуетилась Инга. — Все
будет хорошо!
Она помогла ему сесть и крикнула охраннику:
— Позвоните в милицию, в «Скорую помощь»!
Сделайте что-нибудь!
Вместо того чтобы послушаться и немедленно бежать звонить,
тот опасливо приблизился.
— А что случилось-то? — спросил он
недоброжелательно.
— На меня кто-то напал, — простонал
Григорьев. — По голове стукнули. Только не надо милиции. Я хочу домой.
Отвези меня домой!
— Хорошо, хорошо»! — пообещала Инга, решив, что на
него напал какой-нибудь из оживленных трупов, шатавшийся поблизости, Она не
стала спорить с раненым и согласилась отвезти его домой. Тем более что он
находился в сознании и нормально соображал.
— Караульте его! — приказала она охраннику и
побежала в кабинет за сумочкой, где лежали ключи от машины и от квартиры. Вернулась
и потребовала:
— А теперь помогите загрузить его в мои «Жигули».
Сопя, охранник подчинился, и они вдвоем усадили Григорьева
на переднее сиденье. Инга пристегнула его ремнем безопасности и скользнула за
руль.
— Как ты оказался на газоне?
Это был первый вопрос, который она задала ему после того,
как автомобиль тронулся с места.
— Я решил постучать в окно и помахать тебе рукой. Мне
хотелось увидеть выражение твоего лица. Ведь ты осталась один на один с
обручальным кольцом. Я прошел по газону, и тут… На меня кто-то напал.
— Главное, крови нет, — заметила Инга. — И
никаких других опасных симптомов. Да?
— Меня тошнит, — признался Григорьев. — И
голова кружится.
Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и начал постанывать.
Когда они подъехали к дому? Инга спросила:
— Где ключи от квартиры?
— В кармане.
Она наклонилась и проверила его карманы.
Ключей не было.
— Ты мог их обронить? — И сама ответила:
Конечно, так и есть!
— А у тебя разве нету? — робко спросил Григорьев.
— Я их оставила на твоей тумбочке, когда уходила. Как
это ты не заметил?
— Тогда отведи меня к себе, — еще более слабым
голосом Допросил он.
— Знаешь что? — неожиданно придумала Инга. —
Отведу-ка я тебя к Верлецкому!
— Это что, шутка?! — Григорьев попытался
изобразить возмущение, но у него не хватило сил. — Ой, голова…
— Дай-ка я погляжу, что там!
Она наклонила его голову к себе поближе и только попыталась
разгрести волосы, как Борис охнул и отключился. В панике она начала набирать
номер телефона Верлецкого. И когда он ответил, крикнула в трубку:
— Алло! Валерий? Это Инга! Я под окнами в машине, у
меня тут раненый!
— А при чем здесь я? — немедленно спросил
Верлецкий.
— Ты же врач!
— Опять! — расстроился он. — Что ты заладила
— врач» врач… Просто противно. Ну, даже если так. С какой стати ты решила
свозить раненых ко мне домой?
— Раненый — Григорьев! Я нашла его на газоне около
своей работы. На него напали. Сначала он со мной разговаривал, а теперь вдруг
перестал.
Вместо того чтобы ответить, Верлецкий бросил трубку.
Короткие гудки зазвучали, как отрывистые ругательства. Инга была уверена, что
он сейчас выскочит на улицу. Так и вышло.
— Вы что, воссоединились? — хмуро спросил он,
распахнув дверцу и уставившись на бездыханного Григорьева.
— Он приехал, чтобы сделать мне предложение, —
испуганно ответила Инга. — А потом.., потом я нашла его на земле. Он
пытался подняться и стонал. Сказал, что кто-то напал на него и ударил по
голове.
— Его ограбили?
— Не знаю… Правда, у него с собой был пакет, но нигде
поблизости я его не заметила.
— Нужно отвезти его в больницу.
— Он сказал, что не хочет.
Верлецкий уставился на нее, поджав губы. Инга неожиданно
поняла, что ужасно рада его присутствию.
— Хорошо, — наконец вымолвил он. — Отгони
машину к своему подъезду, попробуем его вытащить.
— У меня нет ключей от его квартиры.
— Тогда мы отнесем его к тебе.
— Я не хочу, чтобы он был у меня.
— Злопамятные женщины, — заметил Верлецкий, —
чаще других страдают несварением. И куда же ты в таком случае решила его деть?
— Давай отнесем его к тебе!
Верлецкий едва не задохнулся от возмущения.
— Да? — воскликнул он. — В честь какого это
праздника?!
— В честь моего дня рождения. Некоторое количество лет
назад я родилась. Сделай мне подарок!
Я прошу тебя! Я же ездила знакомиться с твоей мамой!
Пока они препирались, Григорьев пришел в себя, и общими
усилиями они дотащили его до лифта, а потом заволокли в квартиру, раздели и
устроили на диване. Верлецкий, — ни слова не говоря, сходил за аптечкой и
занялся пострадавшим. Перевязал голову и уложил Бориса на подушки. Сам сел на
стул рядом и спросил:
