Эстер, маркиза Уиттонбери, повернулась к двери. Одна безупречной формы бровь критически приподнялась над карим глазом.
— Ах, вот и он!
Ее тон был более красноречив, чем слова. «Ах, вот и он, вечное наше расстройство. Своевольный, бесполезный тип. Он погряз в грехах и сомнительных развлечениях — в точности, как его отец. Именно он должен был бы погибнуть или стать калекой, если уж это суждено кому-то из моих сыновей».
Взглянув на нее, Себастьян обратился к Моргану.
— Мне сообщили, что ты звал меня, — сказал он. — Рад видеть тебя в полном здравии.
— Ты нужен своему брату не только тогда, когда он умирает, Себастьян, — промолвила Эстер. — Он маркиз и в этом качестве имеет право голоса не только в семье, но даже во всем государстве.
Морган указал на лежащую у него на коленях газетную полосу.
— Мама принесла мне кое-что, — сказал он. — Надеюсь, ты сможешь мне все объяснить. По ее словам, есть и другие, не только эта. И они отлично расходятся в магазинах.
Себастьян ждал. Красивые губы матери сжались. Морган перевернул газету.
Взору Себастьяна представилась гравюра — грубая, торопливая работа, к тому же безобразно раскрашенная. На гравюре была изображена мисс Келмслей — юная и ранимая, — уступающая грубым домогательствам Себастьяна Саммерхейза, лицо которого являло собой живое воплощение зла. Полоса с названием газеты — «Орднанс Инвентори» — горела в камине у них за спиной.
Глава 7
— «Сообщается, что леди Дж. намерена провести неделю в уединении своего поместья в Суррее в компании наиболее близких слуг и одного гостя, весьма известного поэта. Возможно, он сочинит там очередное эпическое произведение»… — Лиззи читала светские сплетни равнодушным и утомленным тоном. Подбородок она придерживала рукой, а газету разложила на коленях.
Одрианна посмотрела на ее точеный профиль. Темные, убранные наверх волосы держались короной у нее на макушке, а свет лампы подчеркивал блеск голубых глаз и изысканные черты лица.
Вздохнув, Лиззи взяла другую газету. Ей не понравилось, когда Селия предложила развлечься таким образом. Можно было подумать, что Лиззи стесняется собственного увлечения скандальными сплетнями.
Лишь ее тихий голос нарушал тишину библиотеки. Дафна читала у камина, а Селия чинила порванное платье. Одрианна снова погрузилась в созерцание чистого листка бумаги, лежащего перед ней на письменном столе. Она никак не могла придумать, с чего начать послание матери.
— «Говорят, И. Эс. заплатил две сотни фунтов стерлингов за пару лошадей, которых он забрал у лорда М., — продолжала читать Лиззи. — Животные замечательные, с этим никто не спорит, однако ходят слухи о том, что лорд М. предложил И. Эс. взять лошадей в качестве частичной уплаты существенного долга джентльмена».
Нет, похоже, сейчас она не в состоянии писать письмо.
— «В Миддлсексе, неподалеку от городка Трилби, на берегу Темзы два юных фермера обнаружили о…»
Одрианна почти не слушала Лиззи, но сразу заметила, когда голос той внезапно изменился, словно в нотной тетрадке она не нашла заключительных аккордов музыкального произведения.
— Я устала читать вслух, — пробормотала Лиззи, откладывая газету в сторону. — Буквы уже стали прыгать у меня перед глазами.
— Ну ты хотя бы дочитай до конца последнюю новость, чтобы мы узнали, что там обнаружили фермеры, — сказала Селия недовольно. — Уж коль скоро мы с Одрианной бегали по городу в поисках этих газет для тебя, то не сочти за труд хотя бы познакомить нас с их лучшими материалами.
— А почему бы тебе самой немного не развлечь нас, Селия? — попросила Дафна. — Ты можешь спеть. У Одрианны готова новая песня, и ты могла бы разучить ее с нами.
Отложив рукоделие, Селия встала, подошла к Лиззи и выхватила у той газету.
— А я хочу узнать, что там нашли мальчишки, — проговорила она упрямо, просматривая газетный лист.
— «В Миддлсексе, неподалеку от городка Трилби, на берегу Темзы два юных фермера обнаружили обрывки ридикюля, запутавшегося в ветках упавшего дерева…» — стала дальше читать Селия заметку. — Ридикюля? Господи, какая ерунда! А я-то думала, что они нашли труп. — Она снова заглянула в газету. Похоже, продолжение заметки полностью приковало ее внимание.
— Что там еще пишут? — спросила Дафна. Селия продолжила:
— «Выяснилось, что ридикюль принадлежал пропавшей невесте лорда Хоксуэлла — так, во всяком случае, утверждает местный мировой судья…» Боже мой, похоже, мы все-таки доберемся и до трупа. Как это печально!
Дафна вернулась к своей книге. А Селия подошла к Одрианне и посмотрела на ее письмо.
— Какой у тебя хороший почерк, Одрианна. Не перестаю любоваться тем, как аккуратно и разборчиво ты пишешь. Сразу видно, что это рука настоящей леди, — сказала она.
Читая невидимые слова на пустом листке бумаги, Селия положила перед Одрианной ту самую бульварную газету и заметила:
— Жаль все-таки испорченный ридикюль и эту несчастную девушку, не так ли? Теперь я понимаю, почему Лиззи не захотелось читать эту трагическую заметку до конца. — Пальчиком Селия указывала на газетную статью, но только не на ту, которую читала, а на другую.
«В последних сообщениях из Брайтона часто задают вопрос о том, не вернулся ли знаменитый джентльмен, еще недавно известный как дикий скакун, но впоследствии якобы вставший на путь исправления, на прежние вольные пастбища. Судя по личности девушки, речь может идти о наихудшем способе обольщения, основанном на применении силы и угрозах».
Одрианна ошеломленно смотрела на слова. Несмотря на то что в газете не упоминали никаких имен, она была абсолютно уверена, что речь идет о ней и о лорде Себастьяне. Но это же чудовищная ложь! Не было никакого насилия, не было никаких вольных пастбищ — было лишь нелепое непонимание.
Одрианна посмотрела на Лиззи, не сводившую с нее глаз. Потом она перевела взор на Селию, которая была не в состоянии скрыть своего удивления. Юное личико Селии вновь укрылось вуалью зрелости. «Дело принимает опасный оборот», — словно говорило оно.
— Поскольку я — единственная, кто не знает причины этих многозначительных переглядываний и деланного безразличия, то, полагаю, вам следует поделиться со мной своим секретом, — промолвила Дафна.
Одрианна посмотрела на нее через плечо. Дафна закрыла книгу. Она ждала.
— Лучше покажи ей, — сказала Селия. — Она же все равно скоро все узнает, только из других источников.
Не только Дафна обо всем узнает. Все узнают.
Встав, Одрианна подошла к книжному шкафу и сняла с полки том, в котором спрятала картинку, на которую наткнулась в магазине мистера Троттера. Она протянула его Дафне.
Развернув листок, Дафна внимательно посмотрела на картинку. На ней, рядом с песней Одрианны «Моя непостоянная любовь», вместо обычных розочек можно было увидеть изображение двух людей. Мужчину, сильно смахивающего на Себастьяна, и женщину, очень похожую на Одрианну. Он зажимал ладонью рану на руке, она направляла на него пистолет.
