Он поднялся выше, где его ожидал дворецкий. Идя вслед за ним, он снова обратил внимание на дорогую мебель в доме. Владелец был неравнодушен к роскоши и в этом отношении не походил на Фартингстоуна, который предпочитал более скромную обстановку, приличествующую попечителю банка и человеку серьезных намерений. Он бы не хотел жить среди подобного великолепия, даже если бы мог это себе позволить.
Он вдруг почувствовал негодование. Ему было отлично известно, каким образом доставались хозяину эти роскошные ковры, кресла и картины. Он в деталях знал о том, кто за это платил.
Он увидел хозяина в спальне, потягивающего кофе и пробегающего взглядом газету. Мужчина все еще был в халате и даже не счел нужным надеть визитку. Фартингстоун поспешил напомнить себе о том, у кого на руках лучшие карты.
Камердинер налил кофе в другую чашку из серебряного кувшина, подал ее Фартингстоуну и удалился.
– Да, это дьявольски пакостная история, Фартингстоун, – сказал Хью Сиддел, швырнув газету на столик, рядом с кофейным прибором.
Фартингстоуну ненужно было заглядывать в газету, чтобы понять, что имеет в виду Хью Сиддел. Сообщение о браке Флер и Данте Дюклерка он увидел уже на расстоянии десяти футов.
– Вы говорили, что предпринимались необходимые меры, – добавил Сиддел.
– Да. Броум сказал им вполне определенно, чтобы они подождали. Я никак не мог предположить, что они окажутся настолько дерзкими…
– Если бы вы не колебались в ту ночь, не разводили бы сантиментов и вмешались бы…
– То, что вы предлагали, было незаконно.
– А то, что собирались сделать вы, разве было законно? По крайней мере осуществись мой план, и она оказалась бы под постоянным контролем.
Фартингстоун отошел на шаг в сторону. Сердце у него неприятно затрепыхалось. В последние месяцы ему пришлось пережить большие неприятности. Все эти треволнения вызывали патологическое сердцебиение.
Он постарался взять себя в руки и снова посмотрел на Сиддела:
– Броум будет разозлен этим их шагом. Ему придется согласиться ускорить рассмотрение моей петиции. Если суд объявит ее недееспособной, церковь аннулирует брак.
Сиддел презрительно фыркнул:
– Дюклерк наверняка выступит вашим оппонентом. К тому времени, когда все разрешится, он позволит ей продать всю недвижимость, которой она владеет. Он относится к числу тех, кто предпочитает землям деньги. Их легче проматывать. – Нахмурившись, он провел пальцами по черным волосам. – Черт бы побрал этих Дюклерков! Когда она якшалась с Леклером, в этом еще был какой-то смысл, но ее брак с Данте – сущее безумие.
Фартингстоун был не слишком высокого мнения о Дюклерке, однако в отличие от Сиддела не считал Данте дураком. К тому же Дюклерк мог испытывать какое-то чувство к Флер. Персональный интерес Сиддела к Флер ему всегда казался не вполне здоровым.
– Необходимо приоткрыть некоторые детали, если вы хотите, чтобы все уладилось как можно быстрее, – сказал Сиддел – Нужно, чтобы все узнали, что она вела себя странно. Возможно, вам придется дать понять, что подобные странности наблюдались и у ее матери. Необходимо создать вокруг нее общественное мнение. Тогда Верховному суду будет легче.
Сердце у Фартингстоуна снова дало сбой. Флер – это одно, а вот Гиацинта – совсем другое. Пусть он женился на ней и не по любви, но он до сих пор оставался лояльным по отношению к ней.
Он перевел взгляд нагазету. Он не одобрял того, что предлагал Сиддел, но, вероятно, другого выхода не было.
Флер сама виновата во всем. Если бы она прислушалась к аргументам… так нет, она никогда никого не слушала и вот теперь вышла замуж за этого человека.
– Если мне удастся добиться аннулирования брака по причине ее недееспособности, она не сможет выйти замуж ни за кого другого. – Он сказал это с небрежным видом, однако хотел, чтобы его намек был воспринят.
– Разумеется. Поскольку вы заколебались в ту ночь, тот план теперь не пройдет.
– В таком случае мы обо всем договорились. Я найду способ преодолеть осложнения, которые создал этот брак.
– Надеюсь, мой друг. – Сиддел поднялся и направился в гардеробную. – В конце концов, это только ваша проблема, и так было всегда. Я всего лишь заинтересованный наблюдатель, который пытается помочь вам найти выход.
Через неделю после того, как о браке было сообщено в лондонских газетах, Данте вошел в игорное заведение «У Гордона». Его появление сопровождалось бросаемыми украдкой взглядами и усилением гула голосов в прокуренном затемненном зале.
Он направился к группе молодых людей, сидевших в северо-западном углу. Несколько лет назад кто-то окрестил тех, кто там постоянно собирался, компанией младших сыновей. Всем им от рождения светили уменьшенная доля наследства и не слишком радужные матримониальные перспективы.
Большинство из них Данте видел впервые после своего несостоявшегося бегства во Францию. Некоторые сообщили о его появлении, предупреждающе толкнув соседа в плечо. При его приближении все больше глаз устремлялось на него. .
Он взялся за стул возле стола для игры «в двадцать одно», за которым сидели Маклейн и Колин Бершар – любезный светловолосый второй сын графа Динкастера.
Сидевший через три стола молодой человек поднялся и преувеличенно церемонно поклонился Данте. Затем принялся похлопывать по столу.
За ним поднялся еще один, потом их оказалась целая дюжина. Все они ритмично стучали по столам. Даже Колин и Маклейн оказались на ногах. Вскоре Данте оказался в центре людей, устроивших ему овацию.
Молодой человек, который был инициатором аплодисментов, поднял бокал:
– Джентльмены, тост за великого человека из нашей среды! Да будем мы все наказаны за наше распутство и грехи таким же образом, каким настигла Немезида его.
– Как видишь, на них это произвело впечатление не меньше, чем на меня, – сказал Маклейн, после того как все вернулись к своим занятиям. – Мы восхищены тем, что ты не только избежал разорения, но и женился на богатой и красивой Флер Монли. Только женитьба Адриана, брата Бершара, на герцогине Эвердон может сравниться по триумфальности с этим событием.
– Брак моего брата – это брак по любви, – заступился Колин.
– Разумеется, – согласился Маклейн. – Так же, как и брак мисс Монли с нашим другом, я уверен в этом. Это еще одна причина для того, чтобы праздновать. Я рад снова видеть тебя в нашей компании, к тому же так скоро после свадьбы.
– Моя жена не только красива, но и обладает замечательным нравом. Она не считает, что нужно не отходить от нее в течение нескольких недель, словно мы вступили в период траура.
Он не добавил к этому, что одна неделя их совместной жизни была наполнена напряженной, осторожной вежливостью. Его жена, судя по всему, не была удивлена или огорчена тем, что он оставил ее одну в этот вечер.
