– Я поняла, насколько уязвима я буду. И это не связано с доверием к тебе.
– Ты будешь испытывать страх, такой же, как и в прошлом?
– Да, и это тоже.
– Тогда мы определенно установим, что допустимо и что нет. Я думаю, что пора это знать, как ты считаешь?
– Да, Данте. Думаю, что пора это знать.
Глава 20
Пришла пора знать.
Флер напевала эти слова себе под нос на следующий день, наблюдая за тем, как паковали ее чемоданы.
– Мы приедем в город на следующей неделе, – сказала Бьянка. Она сидела на кровати, наблюдая за сборами. —Надеюсь, что ты сводишь меня в театр в самом скором времени.
Флер оценила ее предложение. Это было не первым шагом с ее стороны, и Флер хотелось бы использовать их визит как можно плодотворнее. Если бы она не была настолько поглощена собой, они стали бы хорошими подругами. И тогда Флер могла бы расспросить ее о кое-каких вещах.
Например, об иных способах заниматься любовью, о которых упоминал Данте.
Флер не имела понятия, что он имел в виду. У нее не хватало воображения, когда она пыталась разрешить эту загадку. Возможно, она должна отказать ему, пока не выяснит это.
Нет, пришла пора знать.
– Леклер очень доволен вашим браком. Он признался мне, что находит большие перемены в Данте и считает, что ни одна другая женщина не подошла бы ему больше.
– Он в самом деле так сказал?
– Вчера вечером. Ты, кажется, удивлена?
– Я думала, он считает поспешность заключения нашего брака неразумной.
– Возможно, так вначале и было, но письмо от Шарлотты вчера помогло ему понять все правильно. Она подробно объяснила ситуацию с твоим отчимом. Верджил понятия не имел об этом, и ни Данте, ни ты ничего ему не сообщили.
– Мне кажется, это все так далеко. – Впрочем, это была не единственная причина. Она ничего не рассказала о Грегори, потому что могло показаться, что она действует расчетливо и эгоистично – вышла замуж за Данте, спасая свою шкуру.
– Разумеется, это было благородно со стороны Данте, хотя вряд ли можно считать большой жертвой с его стороны. Он женился не из-за твоего состояния, а потому, что питает глубокие чувства к тебе.
Откровенность Бьянки лишь еще больше расстроила Флер. Кое-как она досидела до конца, когда был упакован последний чемодан и Бьянка позвала лакея, чтобы он отнес его вниз.
Когда они остались одни, Бьянка в упор посмотрела на Флер:
– Итак, все согласны в том, что брак весьма хорош для Данте, что он разрешит вопрос с его платежеспособностью и принесет ему счастье. Но насколько он удачен для тебя?
Прямота вопроса застала Флер врасплох. Бьянка не относилась к числу людей, которые лицемерят и притворяются. Флер оставалось либо ответить честно, либо промолчать.
– Случилось много сюрпризов после заключения союза с ним. Во многих отношениях брак оказался совсем не таким, как я предполагала. Что касается того, окажется ли брак удачным для меня, я думаю, что есть шанс.
Я счастлива это слышать и надеюсь, что, если такой шанс существует, ты им воспользуешься. Я считаю, что женщина должна решить, чего она хочет, и бороться за это, а не просто плыть по воле волн.
Когда Флер покинула усадьбу и ехала среди полей Суссекса, она задумалась о совете Бьянки. Она не знала, принесут ли попутные ветры счастье в ее дом, но было ясно, что пора определиться с тем, чего она хочет.
Пора выяснить, способна ли она испытать страсть с мужчиной, не окаменев при этом от ужаса.
Это возможно только с Данте. Ни один другой мужчина не возбуждал ее. Если бы Данте не вошел в ее жизнь, она так и не узнала бы, что она ошибалась в отношении себя в течение многих лет.
Всю ночь она размышляла о том, что может произойти после близости. Ее мысли обратились к тому, что означало для Данте понятие «быть по-настоящему женатым».
Наверняка удовольствие. Он ей уже это показал.
Дружба, как надеялась она. Не скованная смятением, которое недавно она испытала.
А возможно, что и несчастье. Он предупреждал ее об этом в Дареме.
Он не будет верным. Она приняла это как данность, подобно тому, как он смирился с тем, что она не все может дать ему. Он и сам не верил в свою способность быть постоянным.
Однако если его связи причиняли ей боль сейчас, когда они не были по-настоящему женаты, то как будет она жить, зная о его амурных делах при настоящем браке?
Она не могла отвергнуть Данте из-за этого. Она не откажется от шанса узнать, что же они способны делить вместе. Тем не менее она не могла лгать себе. Она знала, что страсть может привести ее к ужасным срывам.
Как только карета достигла предместий Лондона и устремилась к центру, ее мысли о возможных неприятностях оставили ее, как, впрочем, и все другие мысли. Их сменило воспоминание о Данте в день их свадьбы, когда он смотрел в ее глаза и держал ее лицо в своих удивительных руках. Весь остаток пути она снова переживала ощущение единения, которое испытала в тот день, когда он поцеловал ее – один раз в лоб и один – в губы.
«Женщина должна решить, чего она хочет, и бороться за это», – сказала Бьянка.
Флер вдруг почувствовала момент истины, когда окинула беглым взглядом свое будущее и его возможности. Она поняла, чего именно хочет, со всей определенностью, которой нельзя достичь с помощью каких-либо разумных аргументов.
Ее поразило, насколько просто принять решение. Правда, она не знала, хватит ли у нее мужества бороться за это.
Тем более если персоной, с которой она должна бороться, была она сама.
Пустой дом несет невидимые приметы заброшенности. Он излучает недобрую тишину и одиночество.
Именно такие мысли родились у Флер в тот момент, когда карета остановилась перед ее домом. На мгновение ей показалось, что он заколочен на веки вечные.
Она была удивлена, когда дверь открылась и к экипажу вышел Данте.
– Твоя встреча с мистером Бершаром прошла успешно? – спросила она, пока он помогал ей выйти из кареты.
– Была интересной. Я расскажу тебе о ней позже.
Люк извлек ее чемодан, и Данте помог ему внести его в дом.
– День сегодня славный, Люк. Используй его по своему усмотрению, после того как управишься с лошадьми. Карета нам сегодня больше не понадобится.
Обрадованный неожиданным подарком, Люк поспешил на конюшню.
Флер стояла в центре вестибюля и прислушивалась к полной тишине.
– Все ушли?
–Да.
– Наверное, никогда раньше я не бывала здесь совсем одна.
