— Я дал хозяйке десять шиллингов, чтобы она упаковала ваши вещи, — сообщил он Джин. — По-моему, она была просто счастлива.
— Еще бы! — улыбнулась девушка.
— А она, мне кажется, славная женщина. Как вам жилось у нее? Хорошо следила за порядком?
— О, у нее редко доходили руки до нашего четвертого этажа, — рассмеялась в ответ Джин. Как объяснить этим двум молодым людям, да и вполне ли они поймут ее, что собой представляет жизнь в дешевом пансионе, где полно людей и где всю работу по дому тащат на своих плечах сама хозяйка и всего лишь одна служанка ей в помощь?
— Итак, можем трогаться в путь? — обратился к ним Толли, включая двигатель машины.
— Да! — сказал Джеральд. — И берите курс прямо на Вустер! Обо мне можете не беспокоиться. Я доберусь до Вест-Энда на такси.
Толли глянул на часы на приборной доске.
— Уже девять часов вечера. Пожалуй, ты прав, Джеральд. Нам как минимум три часа пути. Но ты не будешь в обиде, если мы бросим тебя здесь одного?
— Не волнуйся, не буду!
— Вот и замечательно! Завтра мы вернемся, а ты пока занимайся газетчиками.
— Займусь-займусь! Не переживай! Спокойной вам ночи и счастливого пути.
Толли включил зажигание, и машина тронулась. Джеральд помахал шляпой им вслед.
— А как ваша матушка отнесется к тому, что мы явимся к ней в дом среди ночи? — спросила Джин, прислушиваясь к ровному гудению мотора. Машина стремительно набирала скорость.
— Для моей матери двенадцать часов — это еще не ночь.
Такой ответ удивил Джин, но она постеснялась продолжить расспросы. Хотя теперь, когда они остались наедине с Толли, а в салоне автомобиля было так тепло, уютно и царил полумрак, все как нельзя лучше располагало к разговору. А потому она набралась храбрости и все же задала свой следующий вопрос:
— А ваша матушка не станет возражать, когда вы ей все расскажете? Я имею в виду, обо мне.
— Возражать против нашей помолвки, вы хотите сказать? Нет, не станет!
Джин надеялась, что Толли пояснит свои слова, но он всецело сосредоточился на дороге и явно не хотел продолжать разговор на эту тему. Некоторое время они ехали молча. Но потом женское любопытство взяло верх, и Джин задала еще один вопрос:
— А ваша матушка сильно расстроилась, когда узнала о вашем разрыве с мисс Мелчестер?
— Расстроилась? — переспросил Толли. — Не думаю.
— Вы ведь единственный ребенок леди Брори, не так ли?
— Да, у меня нет ни братьев, ни сестер. Между прочим, моя мать сейчас уже не носит титул леди Брори. Она после гибели отца — несчастный случай на охоте — вторично вышла замуж. На момент этого происшествия мне было двенадцать лет. Сейчас мать носит фамилию Мелтон, миссис Мелтон. Отчима — увы! — тоже нет в живых. Он скончался от ран после того, как мы сдали Сингапур японцам.
— Какое горе! — сочувственно воскликнула Джин.
Толли кивнул в знак согласия, но развивать тему не стал. Какое-то время они ехали молча, и Джин почувствовала, что ее снова клонит в сон. Конечно, Толли прав: она устала, и никуда от этой усталости не деться. Причем она устала не столько физически, сколько эмоционально. Ведь столько всего произошло за последние несколько часов, и все это случилось так внезапно и быстро. Ее снова охватила апатия. Она вдруг вспомнила тот момент, когда прочитала письмо Ангуса, и свои безутешные, горькие слезы. А потом неожиданное появление в конторе Толли и его фантастическое предложение. Следом визит в дом мод Мишеля Сореля, ее нынешний наряд и те красивые платья, в которых ей предстоит показаться на публике завтра и даже, быть может, послезавтра. В ее ушах снова зазвучали мелодии, которые играл оркестр в ресторане, и под эти упоительные звуки голова ее стала клониться все ниже и ниже, пока не коснулась плеча Толли. Так она и уснула, удобно пристроившись на его плече.
Она проснулась от неожиданного толчка. Машина остановилась.
— Вот мы и приехали! — воскликнул Толли. Джин открыла глаза и увидела его руку.
Он полуобнял ее за плечи, не давая упасть.
— Просыпайся, дорогая! Мы уже дома, — ласково сказал он.
— О господи! Неужели я опять уснула! — смутилась Джин.
Отворилась парадная дверь, и из холла хлынули потоки света. Толли помог Джин выбраться из машины. Прямо перед собой она увидела огромный дом, похожий скорее на замок. Почти все окна в доме были ярко освещены. Помпезное парадное крыльцо со ступенями из белого мрамора, в дверях под высоким портиком застыла внушительная фигура седовласого дворецкого.
— Как доехали, милорд? — почтительно поинтересовался он у Толли.
— Отлично, Барнет! Просто отлично! Нам потребовалось ровно три часа и пять минут. Это, правда, несколько хуже моего прежнего рекорда, но я ехал гораздо медленнее. Боялся разбудить мисс Маклейд. — Толли повернулся к Джин: — Дорогая, позволь представить тебе Барнета. Он служит в нашей семье уже более полувека. Ему известны все мои провинности начиная с пеленок.
— Рад приветствовать вас, мисс! — воскликнул дворецкий. Джин пожала ему руку. — Добро пожаловать в Грейстоунз.
— Спасибо! — ответила Джин, почувствовав волну тепла в груди. Слова Барнета и согрели, и успокоили.
— Однако похолодало! — зябко повел плечами Толли. — Мороз! Да, Барнет?
— Шесть градусов, милорд. Я сам смотрел на термометре сразу же после ужина. Проходите в гостиную, там горит большой камин. Мадам ждет вас там.
— Прекрасно! Идем греться, Джин! — оживленно проговорил Толли и, подхватив девушку под руку, повел в дом.
Огромный холл с высоченными потолками был отделан дубовыми панелями. Широкая резная лестница вела наверх. Все стены были украшены фамильными портретами в массивных позолоченных рамах. Пол был устлан тигровыми шкурами. Джин хотелось немного задержаться, чтобы осмотреться, но Толли сразу же повел ее к самым дальним дверям в противоположном конце холла. Он широко распахнул двери, и они вошли в комнату. Джин остановилась на пороге, ослепнув на какую-то долю секунды от яркого света и многоцветия окружающей обстановки. Огромная гостиная утопала в цветах, наполняя воздух экзотическими ароматами. Хрустальные люстры с подвесками, свисавшие с потолка, ярко освещали все помещение. В комнате стоял негромкий гул от множества голосов. Возле камина собралась толпа народа. Во всяком случае, так показалось Джин в первую минуту. Большинство гостей устроились за карточными столиками, покрытыми зеленым сукном, и были увлечены игрой.
Высокая женщина в черном бархатном платье медленно поднялась им навстречу:
— Толли, дорогой! А мы тут все гадаем, когда же ты приедешь наконец!
— Здравствуй, мама! — Толли наклонился и поцеловал мать в щеку. — А это Джин.
— Здравствуйте, Джин! — Мягкая рука сжала пальцы Джин в коротком рукопожатии. — Проходите к огню! Вы, должно быть, оба ужасно замерзли. Сейчас велю подать сэндвичи и горячий кофе. Если же вы очень голодны, то Барнет распорядится приготовить вам ужин.
