Во время войны Толли было не до женщин. Конечно, у него случались скоропалительные интрижки и скоротечные романы, но на что-то более серьезное и обстоятельное не было ни времени, ни желания, ни возможностей. А потому по части любовного опыта он, несмотря на свой возраст, был даже наивен. Когда же, вернувшись с фронта, Толли стал ухаживать за Мелией, то девушка пришла в ужас от его прямолинейности и упрямой настойчивости. Казалось, он совсем не реагировал на холодность ее тона в отличие от других ухажеров. Те готовы были бежать куда угодно по первому же взмаху ее белоснежной ручки и впадали в полнейшее уныние от одного вида удивленно приподнятой брови или опущенных ресниц. Но в мужественности Толли было свое очарование, и его наступательный стиль ей, как ни странно, даже импонировал. Пожалуй, впервые в жизни она ощутила внутренний трепет, когда он, несмотря на все протесты, заключил ее в объятия и поцеловал так, как целуют зрелые мужчины.
— Нет, Толли! Не надо! — отчаянно отбивалась она.
— Почему не надо? — совершенно искренне удивился он. — Я тебя люблю и собираюсь на тебе жениться.
Мелия уже не раз ловила себя на мысли, что если бы она позволила их отношениям перерасти в настоящую любовную связь, то, пожалуй, Толли многому бы смог ее научить в качестве любовника, а заодно одарил бы ее и счастьем, которого она еще никогда не испытывала. Но Мелия всегда старательно избегала проявления открытых чувств. Нет, прежде чем уступить, она должна еще и еще раз все старательно просчитать и взвесить. Однако ее неприступность лишь раззадоривала Толли. Он прошел суровую школу, освоив науку побеждать не в учебных классах. Война научила его тому, что нет недостижимых целей, а есть цели труднодоступные и нужно лишь соответствующим образом подготовиться, проявить изобретательность и хитрость, и тогда любая цель будет достигнута. А потому покорение сердца Мелии было спланировано с той же тщательностью, с какой Толли планировал свои диверсионные рейды в тыл врага. Этим рейдам всегда сопутствовал успех. Атака на Мелию оказалась не менее успешной.
Мелия сдалась и приняла его предложение, предварительно позаботившись о соответствующих декорациях для сцены решающего объяснения. Под звуки томного вальса, доносившегося из танцевального зала, они рука об руку прогуливались по картинной галерее исторического дворца, в котором давали очередной бал, любуясь живописными полотнами прославленных мастеров. Казалось, они одни в целом мире, затерянные среди живописных шедевров, на которых были изображены люди из давно ушедших эпох.
Мелия задумчиво остановилась возле окна, опершись одной рукой на подоконник, а пальчиками второй руки стала нервно теребить жемчужное ожерелье, обвивавшее ее точеную шейку. На ней было бальное платье жемчужносерого цвета, украшенное на груди букетиком крохотных алых розочек. В этом наряде она и сама была похожа на красавицу, сошедшую со старинного полотна. Разве что тоненькая жилка, нервно пульсирующая на шее, выдавала в ней живое существо. Вот она взмахнула огромными пушистыми ресницами, подняла головку и посмотрела на Толли.
— Ты прекрасна! — воскликнул он хриплым от сдерживаемой страсти голосом. — Обещай мне, Мелия, что станешь моей женой.
Какое-то время она искусно тянула паузу, а потом промолвила едва слышно:
— Да, Толли, обещаю, что буду твоей женой.
В первый момент он даже не поверил своим ушам. Ведь Мелия уже столько раз и на протяжении стольких месяцев упорно говорила ему «нет». А потом он стремительно шагнул к девушке с намерением заключить ее в свои объятия. Но она лишь слабо вскрикнула и, упершись обеими руками ему в грудь, вдруг проявила неожиданную силу.
— Нет, Толли, нет! Моя прическа! А мое платье! Ты его помнешь!
— Ну и что? — еще больше распалился он. — Какое это имеет значение?
— Очень даже имеет! Не хочу, чтобы все догадались, что мы тут с тобой целовались. К тому же я хочу, чтобы наша помолвка осталась пока в тайне. Мы объявим о ней тогда, когда наступит подходящий момент.
— По-моему, он уже наступил!
— Ах, Толли, — рассмеялась она в ответ и ласково потрепала его по щеке. — Какой же ты нетерпеливый!
Он взял ее руку, поднес к губам и впился страстным поцелуем.
— Я люблю тебя, Мелия! И ты сводишь меня с ума!
Толли и сам толком не сумел бы объяснить, что именно его так влекло к Мелии. Легкая, неуловимая грация, с которой она постоянно ускользала от него? Ее элегантность и шик? Или ее голос, который волновал даже тогда, когда она с ним ссорилась и отталкивала от себя? Но даже в минуты опьянения страстью он не раз спрашивал себя, а хорошо ли он знает настоящую Мелию. И что за сердце бьется в этом прекрасном теле, что за мысли витают в этой прелестной головке за высоким белоснежным лбом?
Впрочем, он и не скрывал, что ему непонятны мотивы, движущие его невестой. А потому он, естественно, взбунтовался, услышав, что помолвку пока следует держать в тайне.
— Не понимаю, чего еще ждать! Давай поженимся как можно скорее и сразу же отправимся в Швейцарию. Проведем там свой медовый месяц.
— Ах, что за спешка! — упорствовала Мелия. — Я не хочу выходить замуж зимой.
— Придется, дорогая моя, захотеть! — ответил ей Толли решительным тоном. — Если ты думаешь, что я буду ждать до лета, то глубоко ошибаешься.
Но, несмотря на все угрозы, уговоры и запугивания, Мелия продолжала стоять на своем. Она объявит о помолвке только тогда, когда будет готова к такому шагу, и ни минутой раньше. Леди Мелчестер одобрительно отнеслась к идее отсрочки свадебного торжества, хотя Толли она любила всей душой, ибо знала его еще с детства.
— Он славный мальчик! — говорила она дочери. — И титул у них старинный. И все же, и все же… Мне так хотелось видеть тебя герцогиней.
Мелия раздраженно махнула рукой.
— Ну и где он, твой герцог?
— В том-то и проблема, дорогая! Многие молодые люди с титулами сложили свои головы на войне. Все повторяется. Помнится, после Первой мировой было точно так же. Что ж, полагаю, по крайней мере фамильные драгоценности Брори не хуже герцогских. Насколько мне известно, миссис Мелтон бо́льшую часть своих украшений поместила в банк — во всяком случае, должна была, — но забрать их обратно из банка совсем не сложно, это чисто технический вопрос.
— Значит, я надену на свадьбу одну из их фамильных тиар. Будет очень красиво! — воскликнула Мелия, представив себе, как эффектно она будет смотреться в таком драгоценном украшении.
— Да, бриллианты в сочетании с белым атласом будут смотреться очень элегантно, — согласилась с ней мать. — Я так люблю бриллианты!
И вот Мелия стала понемногу готовить себе приданое. Не то чтобы она занималась этим планомерно, изо дня в день, но так, между делом: когда спросит совета, когда попросит нарисовать ей пару новых фасонов или, совершая покупки в магазинах, в которых она числилась постоянной клиенткой, вдруг невзначай намекнет на то, что в ее жизни грядут большие перемены. Словом, очень скоро во всем Лондоне не осталось человека, который не знал бы о предстоящей помолвке мисс Мелчестер и лорда Брори.
