— Ну наконец-то! — воскликнул он. — Я уже было подумал, что вы не придете! А я просто умираю от жажды!
— Бога ради, Джеральд! Простите мое опоздание, — сказала Джин. — Не надо было ждать меня. Заказали бы чай себе!
— Настоящие джентльмены так себя не ведут! — с усмешкой ответил Джеральд, жестом подзывая к себе официанта. — Что вам заказать? Рогалики с маслом, булочки или вон те аппетитные пирожные?
— Давайте закатим самый настоящий пир! — улыбнулась Джин. — И рогалики, и булочки, и пирожные! Я умираю от голода.
— Я тоже! А потому гуляем! — поддержал ее Джеральд.
Гостиная была полна. К пятичасовому чаю подтягивались не только постояльцы гостиницы, но и местные жители. Они заглядывали в буфет, чтобы полакомиться свежей выпечкой и вкусными пирожными, а заодно и послушать музыку.
— Прекрасно выглядите! — наклонился к Джин Джеральд, когда она разглядывала публику.
— А вы, оказывается, щедры на комплименты! — Джин попыталась настроиться на шутливый лад. Но нервы у нее были словно оголены. Она с замиранием сердца ожидала появления Толли. Какой будет их первая встреча после того, как ей раскрылась тайна ее же собственного сердца? Как она посмотрит на него, что скажет?
Подали чай, но Джин поняла, что от волнения не может даже прикоснуться к еде.
— Вы устали? — забеспокоился Джеральд. — В первые дни с новичками такое случается. Да и горный воздух, он ведь разрежен, а потому надо время, чтобы акклиматизироваться в здешних местах.
— Нет, со мной все в порядке! — заверила его Джин. — Просто… просто мне вдруг расхотелось есть.
И в этот момент она увидела Толли. Он медленно шел через гостиную, направляясь к ним. Вот он приблизился, и по холодному блеску его глаз Джин с замиранием сердца поняла, что Толли очень зол, нет, больше чем зол — он взбешен. Он подошел к столу, рывком подвинул стул и сел напротив Джин. После чего измерил Джин долгим свирепым взглядом и спросил, едва сдерживая гнев:
— Какого черта ты потащилась к Мелии?
Глава десятая
Маргарет Мелтон лежала в темноте, заложив руки за голову. Мысли ее лихорадочно метались. Она устала, выбилась из сил, но знала совершенно точно, что снова не заснет до утра. Приступы бессонницы стали одолевать ее все чаще, и она смирилась, оставив всякие попытки побороть их даже с помощью снотворного.
В свое время она чудом не потеряла рассудок, узнав о гибели Стивена. Врачи, чтобы хоть как-то облегчить ее страдания, прописывали ей сильнейшие снотворные препараты. Вначале Маргарет следовала рекомендациям врачей, набрасываясь на таблетки с одним желанием: забыться и уснуть, не помнить хотя бы несколько часов о том, что произошло. Но скоро Маргарет обнаружила одну пугающую закономерность: сон давал ей короткую передышку, но, просыпаясь, она чувствовала себя еще более несчастной, а ее душевные муки только усиливались. К тому же воздействие лекарств возымело и обратный эффект: Маргарет постоянно пребывала в некой прострации, а ее подавленное состояние грозило перерасти в затяжную депрессию. Видно, ее горе, обернувшееся таким душевным надломом, нельзя было исцелить с помощью врачей. А потому в один прекрасный день она отказалась и от врачей, и от лекарств. Разве можно таблетками заглушить боль утраты?
И вот сейчас, лежа на удобной кровати, казалось созданной для комфортного отдыха и сна, миссис Мелтон беспокойно ворочалась с боку на бок, а сон все не шел к ней. Она зажгла ночник, взяла с тумбочки книгу и стала листать, пытаясь сосредоточиться на чтении, но после нескольких страниц отложила книгу в сторону и, взглянув на светящийся циферблат своих дорожных часов, встала с кровати и направилась к бельевому комоду, чтобы достать носовой платок. Выдвинула ящик и замерла в недоумении. Что же ей понадобилось взять?
Картина, повторяющаяся из ночи в ночь. Мелкие, сиюминутные дела, которыми она пытается занять себя, чтобы побороть бессонницу, не могли отвлечь ее от теснящихся в голове мыслей. Путаные и хаотичные, они постепенно складывались в такие яркие и живые картинки, что ей даже показалось, будто ее прошлое предстало перед ней наяву.
Она вдруг вспомнила, как увидела Стивена впервые. Старший брат Маргарет пригласил его погостить у них в деревне во время летних каникул. Жили они тогда очень и очень скромно: единственным источником дохода в семье была военная пенсия отца, которую ему назначили после выхода в отставку. Семья росла, и пенсии не хватало на все необходимое, но это не мешало им быть счастливыми.
Оглядываясь в прошлое, Маргарет Мелтон вспоминала детство как самую счастливую пору своей жизни: только солнце и смех. А ведь ей приходилось и готовить, и убираться, и делать другую домашнюю работу. Единственный слуга генерала, его бывший денщик, мало что умел делать по дому. К тому же он был весьма рассеянным и постоянно все забывал. Но для Маргарет домашние хлопоты были совсем не в тягость. Покончив с делами, она могла заниматься тем, что ей нравилось. Больше всего ее тянуло на природу. Она любила взбираться на гору Бредон-Хилл и обозревать оттуда окрестности. На самой вершине высилась полуразрушенная крепостная башня Фолли, издали похожая на часового. А потом Маргарет сбегала вниз, к реке, и часами наблюдала за тем, как местные любители рыбной ловли соревнуются за приз лучшего рыбака. Каждый из них стремился поймать в водах Эйвона рекордное количество рыбы. Приз обычно вручали зимой, под самое Рождество. В местном пабе накрывали столы, собирались все рыбаки и торжественно чествовали победителя. А как весело было бегать наперегонки с охотничьими собаками по окрестным лугам, отмеряя вместе с ними милю за милей, а потом, раскрасневшись, валясь с ног от усталости, вернуться домой и сразу же лечь спать! То все были детские радости, которые случались сами собой и не требовали никаких затрат. Беззаботное, счастливое время! Игры на свежем воздухе вместе с деревенскими детьми, со многими из которых она дружила, или с братом, когда он приезжал домой на каникулы.
В один из приездов Дональд привез с собой Стивена. Он, видно, сумел предугадать, что Стивен и его младшая сестра отлично поладят друг с другом.
— Потому-то я его и пригласил к нам, — с мальчишеской самоуверенностью признался он сестре.
Стивен оказался прекрасным товарищем. За первым посещением последовали другие. Стивен стал часто проводить летние каникулы у них.
Маргарет была на шесть лет младше мальчиков, что не мешало им видеть в ней равноправного товарища по играм. Она не уступала им в сообразительности и ловкости.
Трудно сказать, когда в ней проснулся интерес к Стивену уже как к молодому человеку. Долгие годы он был для нее почти братом. Еще один Дональд, с которым было весело носиться по округе. С ним можно было и поговорить обо всем на свете, сидя у тлеющего камина долгими зимними вечерами, или просто посидеть молча рядом.
Все изменилось однажды весной. Маргарет почувствовала себя взрослой девушкой и впервые заметила, каким восхищенным взглядом смотрит на нее Стивен. Тогда она впервые заметила убогость своего гардероба: все шитое-перешитое, лицованное-перелицованное по многу раз. Свободных денег в семье практически не было. Каждый лишний пенс откладывался, чтобы собрать нужную сумму на оплату учебы Дональда в Оксфорде. А иногда нехватка денег душила их с такой силой — это читалось по заплаканному лицу матери и по угрюмому виду отца, — что приходилось и продавать какие-то вещи. И тогда из гостиной исчезал старинный секретер или антикварное кресло. Фамильное серебро и драгоценности матери исчезли из дома еще раньше.
