— Пожалуй, твоя мать действительно поступила жестоко прежде всего по отношению к тебе, — вынуждена была признать Маргарет.
— Но наш дом, если честно, очень уж смахивал на тюрьму, атмосфера была просто удушающей!
— Тогда ты, наверное, можешь понять ее.
— Пожалуй! Сегодня мне это сделать проще, чем три недели тому назад. Что я раньше знала о жизни? И в людях я совсем не разбиралась, я и не думала, что на свете есть такие сердечные и добрые люди, как вы и Толли.
— Ты бы хотела увидеться с матерью?
— О нет! Что вы! — воскликнула Джин. — Быть может, когда-нибудь! А сегодня я бы хотела просто посмотреть на нее издалека.
— Тогда у меня есть предложение. Но вначале давай закончим с едой!
— Какое предложение?
— Ешь!
После ланча миссис Мелтон и Джин направились в гостиную. Маргарет сразу прошла в самый дальний конец комнаты.
— Кофе будем пить здесь! — тоном, не терпящим возражений, сказала она.
В огромной гостиной было многолюдно. Одни постояльцы гостиницы зашли сюда после ланча, другие заглянули перед тем, как отправиться в ресторан, чтобы побаловать себя аперитивом. Были здесь и семейные пары с детьми. Дети, шумные, раскрасневшиеся от мороза и лыжных прогулок, привносили в чопорную атмосферу оживление и непосредственность. Пожалуй, самой заметной из присутствующих была импозантная дама, сидящая в большом кресле возле камина. Перед ней дымилась чашечка кофе. Дама курила сигарету, вставленную в длинный черный мундштук.
Женщина была худа, почти костлява, темные волосы уже тронула седина. И все же в ее внешности было что-то такое, что невольно притягивало к ней взгляд, выделяло ее из толпы. Строгое элегантное платье безошибочно выдавало руку парижского кутюрье, на одном из пальцев правой руки — перстень с огромным бриллиантом. Всякий раз, когда солнечный луч попадал на камень, он вспыхивал снопами разноцветных искр.
Какое-то время Маргарет Мелтон молча наблюдала за женщиной, а потом наклонилась к Джин:
— Видишь вон ту женщину?
— Какую?
— Ту, которая сидит возле камина и курит.
— Вижу!
— Это Пейшенс Плауден.
Джин судорожно впилась пальцами в чашку, которую держала в руке. Она молча смотрела на женщину, а потом сказала:
— У нее очень болезненный вид.
— Так оно и есть! Я знаю это, потому что горничная, которая убирается у меня в номере, а я ее помню с тех пор, как бывала здесь раньше, помогает твоей матери по хозяйству, убирается у нее в домике, который находится высоко в горах. Но мисс Плауден довольно часто останавливается и в этой гостинице, когда приезжает в Сент-Мориц на лечебные процедуры или за покупками. Здешний персонал ее просто обожает, и это понятно, она очаровательная женщина.
Я тоже знавала ее когда-то.
— Вы ее знаете?! — Джин перевела изумленный взгляд на миссис Мелтон.
— Не близко, но знакома. Мы с отцом Толли познакомились с ней на одном приеме в нашем посольстве в Париже. Мисс Плауден пела в тот вечер и была чудо как хороша! Она находилась тогда в самом расцвете своей карьеры, была еще молода и очень красива. Грустно видеть ее такой изможденной и постаревшей. Видно, ей пришлось много страдать. Но, возможно, сама она считает, что ее страдания заслуженны… Хочешь, я вас познакомлю? — спросила Маргарет Мелтон у Джин после короткой паузы.
— Не знаю! — Джин нервно сжала пальцы. — Сама не знаю, что мне делать.
— Трусишь, да? — улыбнулась миссис Мелтон.
— Наверное!
— А может, все-таки отважишься? Забудь обиду, забудь все, что накопилось у тебя на сердце по отношению к ней. Поговори с ней, а потом уж решай, как быть дальше.
— Возможно, вы правы, — едва слышно проговорила Джин и тут же вскинула голову, словно готовясь к схватке с невидимым врагом.
Маргарет Мелтон встала:
— Иди за мной. Поверь, ты ни о чем не пожалеешь!
Она легко поднялась и направилась к камину. Пейшенс Плауден подняла глаза при ее приближении.
— Помните ли вы меня, мисс Плауден? — обратилась к ней Маргарет.
— О, конечно! Леди Брори, не так ли? Я отлично помню вас и тот прием в посольстве!
Это был незабываемый вечер! Ах, сколько воды утекло с тех пор! Присаживайтесь рядом и давайте вместе вспомним прошлое! Я столько потеряла в своей жизни, но, слава богу, память еще при мне!
Мисс Плауден пожала протянутую руку, блеснул перстень, и снова сноп разноцветных искр рассыпался вокруг. Маргарет слегка отступила, чтобы собеседница заметила ее спутницу.
— О! — с улыбкой глянула та на девушку. — А это…
— А это — моя юная приятельница, которую я хочу вам представить. Ее зовут Джин Маклейд.
Глава тринадцатая
Повисло неловкое молчание, которое нарушила Пейшенс Плауден.
— Джин Маклейд из… — начала она нерешительно.
— Из Глендейла, — подсказала ей Джин, и собственный голос показался ей чужим.
Они опять замолчали, но на сей раз молчание было исполнено особого смысла. Наконец Пейшенс Плауден обреченно взмахнула рукой, вложив в этот жест все обуревавшие ее чувства.
— Ах вот как! Ты знаешь, кто я?
Джин лишь кивнула. При всем желании она не могла выдавить из себя ни звука.
Маргарет повернулась, чтобы уйти, но девушка отчаянно вцепилась в ее руку. Так маленькие дети цепляются за мать, когда боятся чего-то или не хотят оставаться одни.
Миссис Мелтон ободряюще улыбнулась Джин.
— Давайте-ка мы сядем, — предложила она негромко. — Понимаю, какой это шок для вас обеих.
Она обняла Джин за плечи и почти силой усадила в свободное кресло и сама села рядом. Все трое молчали. Первой заговорила Маргарет:
— Понимаю, как это все непросто, момент действительно драматичный. То, о чем с такой легкостью пишут в дамских романах, в реальной жизни выглядит иначе. В такой ситуации вряд ли можно обойтись светским разговором.
Мисс Плауден бросила на нее благодарный взгляд:
— Вы правы! Нелегко встретиться с собственной дочерью после… О боже! Сколько же это лет прошло? После пятнадцати лет…
Джин продолжала держать Маргарет за руку, и по ее бледному лицу было видно, что она еще не пришла в себя.
— Да, пятнадцать лет — немалый срок! — согласилась с певицей миссис Мелтон, пытаясь выиграть еще немного времени. — За эти годы у Джин уже успел сформироваться определенный образ матери, и он существенно отличается, если судить по ее рассказам, от тех впечатлений, которые сложились о вас у меня.
— Могу себе представить! — усмехнулась Пейшенс Плауден. — Воображаю, какие сказки тебе наплели обо мне в Глендейле! — обратилась она к дочери.
