Теперь кораблю отчаянно не хватало крепких матросских рук. Роль капитана был вынужден взять на себя Конрад, и он отдавал себя ей, не жалея сил. Но главное было то, что это ему, несомненно, нравилось. Камала заметила, что Конрад еще никогда не казался таким довольным — и собой, и окружающим миром — при условии, что она правильно понимала его и он действительно окунулся в привычную для себя стихию.
Как только он взял на себя командование кораблем, первым его распоряжением было улучшение питания моряков. Затем была установлена разумная дисциплина, без тех безумных перегибов и жестоких требований, которые предъявлял своим матросам покойный капитан Ван Вик.
Теперь Камала нередко слышала, как во время работы матросы поют или насвистывают. Похоже, на "Афродите" установилась по-настоящему счастливая жизнь.
Бывшего капитана оплакивал лишь Спайдер, однако вскоре он перенес свою привязанность на Конрада и даже, немного поворчав, признал, что от некоторых вещей из каюты Ван Вика действительно следовало избавиться, выбросив их за борт.
К их числу относились матрац, простыни, покрывала и одежда, которую капитан носил после отплытия от Азорских островов.
— Это ужасная потеря, мисс, — посетовал Спайдер. Было видно, что уничтожение матраца и постельного белья опечалило его сильнее, чем смерть хозяина.
По приказу нового капитана каждый уголок на корабле и каждая вещь были вычищены и подверглись обеззараживанию уксусом.
Лишь однажды Камале удалось побыть наедине с Конрадом: когда она ужинала в кают-компании, он вошел и остановился в дверях, залюбовавшись ею. В легком белом платье она была очаровательна.
При виде его ее лицо озарила счастливая улыбка, а глаза удивленно округлились.
— С вами все в порядке? — спросил он.
— Вы же сами видите.
— Знаете, Камала, вы не представляете себе, насколько мне легче оттого, что я перестал тревожиться за вас!
— Вы по-прежнему любите меня?
Камала произнесла эти слова на одном дыхании, очень тихо, но Конрад все-таки услышал их.
— Настанет день, и я скажу, как сильно люблю вас, — ответил он и посмотрел на нее долгим взглядом.
В его глазах вспыхнул огонь. Конрад резко развернулся и, стремительно выйдя из кают-компании, закрыл за собой дверь.
— По-моему, все закончилось, — объявил Конрад через пять дней после смерти капитана. Больше тревожных признаков опасной болезни не наблюдалось.
— Однако я все-таки не рискнул бы заходить в Гавану, — сказал сеньор Квинтеро. — Боюсь, там нас заставят пройти трехнедельный карантин, и есть вероятность, что он может продлиться больше, а ведь нет ничего более скучного и утомительного, чем провести на якорной стоянке несколько недель, не имея возможности сойти на берег.
— Совершенно верно, — согласился с ним Конрад, — но мы останемся без еды, если будем без остановки двигаться к берегам Мексики.
Позднее он объяснил обстановку экипажу и сообщил о том, что намерен сделать, причем сказано все это было в доверительной манере, какую покойный Ван Вик точно счел бы ниже собственного достоинства.
Как Конрад и предполагал, матросы единодушно согласились с ним и ответили, что желают добраться до Мексики как можно быстрее, не заходя в Гавану.
В целом же вопрос этот решила за них погода: попав в свирепый шторм, корабль был вынужден идти впереди ветра, не отклоняясь от курса, так что Куба и другие острова неизбежно оставались в стороне.
Буря крепчала с каждой минутой, и Конрад, опасаясь за сохранность клипера, день и ночь проводил на палубе.
Корабль постоянно заливало водой, но промокшие до последней нитки матросы стойко выполняли свои обязанности.
На третий день неукротимого шторма, когда под натиском ветра угрожающе затрещали мачты, Камале сделалось страшно.
"Что будет, если корабль пойдет на дно?" — терзала ее одна и та же мысль.
Она находилась в кают-компании, когда туда вошел Конрад.
— Мы приближаемся к Мексиканскому заливу! — с порога сообщил он.
Несмотря на измученный вид, в его голосе слышалась радость.
— Слава Всевышнему! — воскликнул Квинтеро.
— Отныне шторм будет ослабевать, — сказал Конрад. — Я велел Спайдеру приготовить хороший ужин. По-моему, мы его заслужили.
Камала же подумала, что никто не заслужил хороший ужин так, как Конрад.
В последние дни он почти ничего не ел, лишь в перерыве между вахтами забегал в кают-компанию, чтобы проглотить что-нибудь на ходу. Камале же оставалось только гадать, удается ли ему хотя бы немного поспать.
Теперь шторм, порвавший три паруса и сломавший одну из мачт, похоже, пошел на убыль. Он заметно попортил "Афродиту", выглядевшую теперь совсем не той красавицей, какой она покидала Азорские острова.
Белый от морской соли корабль угрюмо шелестел разбросанными по палубе клочьями разорванных парусов. Такелаж был в таком беспорядке, что казалось, будто клипер никогда не примет прежний вид.
Однако Конрад улыбался, как, впрочем, и остальные члены экипажа.
— Матросы говорят, что у них еще никогда не было такого хорошего капитана, как сэр Конрад, — сообщил Спайдер, и Камала испытала гордость за новоявленного предводителя "Афродиты".
— Вы представляете, где мы сейчас находимся? — поинтересовался Квинтеро, когда Конрад присоединился к нему и Камале за ужином.
— Я понял, что карты мистера Ван Вика не отличаются точностью, — ответил Конрад. — Насколько я могу судить, мы сейчас относительно недалеко от берегов Мексики и, по всей видимости, прибудем туда завтра утром. Однако ветром нас может отнести или на север, или на юг залива, так что точно сказать не могу.
— Точных карт побережья Мексики никогда и не существовало, — добавил Квинтеро. — Хотя американцы прилагают немалые усилия, мексиканцы по-прежнему косо смотрят на иностранцев, подозревая их в разного рода темных делишках. А у испанцев имеются свои причины сохранять Мексику отсталой.
— Но ведь Мексика, насколько я знаю, недавно обрела независимость? — спросила Камала.
Квинтеро пожал плечами.
— Мне говорили, что в Испанию переправляются грузы золота и серебра, — ответил он. — Испанские аристократы — я уверен в этом — тщательно укрепляют свои родовые гнезда как на родине, так и в Мексике. Многие из них уже видели, образно выражаясь, послание из огненных букв на стене
[3]
и решили, что если им придется покинуть Мексику, то лучше сделать это не с пустыми руками.
