Хуже того, всякий раз, когда Шотландец смотрел на Кейт, на него налетал шквал эмоций. Кровь закипала в жилах; от вожделения на глазах выступали слезы. Росса восхищало в Кейт все без исключения: ее изящество и храбрость, улыбка, каждое движение, каждый наклон смышленой головки. Но при этом он оставался сыном вздорного лэрда, презиравшего все английское, а Кейт опекал английский король. Если он, Росс, вступит в этот брак, если согласится стать пешкой в партии Генриха, то будет навеки отлучен от семьи и родины. Он поклялся никогда не жениться на Кейт, и она ему поверила. Он не мог обмануть ее доверие.
Трилборн же, как стало очевидно, хотел заполучить и ее, и ее щедрое приданое. Россу противны были грубость и приземленные желания, которыми руководствовался англичанин. Шотландец принял твердое решение во что бы то ни стало помешать ему — якобы ради благополучия леди Кэтрин, избегавшей брачных уз. Но сам он подозревал, что движим не только чистыми помыслами, но и обычной ревностью и неприязнью. Видеть, как Трилборн удостаивается какой-либо награды, было для Росса нестерпимо. А уж когда речь шла о такой награде…
Росс поклялся не жениться на леди Кэтрин, но не обещал не спать с ней. Он поклялся противиться воле английского короля, но не обещал противиться собственной воле. Эти безобразные, низкие уловки всплыли в его памяти сразу же после королевской аудиенции и до сих пор не давали ему покоя.
Интересно, понимала ли леди Кэтрин, на какие сделки с совестью готов пойти мужчина ради удовлетворения своих желаний? Она представляла собой интригующую смесь невинности и искушенности, чему, несомненно, способствовало пребывание при дворе: здесь она в течение нескольких месяцев находилась во фривольной атмосфере, оставаясь при этом под защитой зоркого короля. Кейт как будто понимала, какими низменными побуждениями руководствуются люди вокруг нее, но сама была выше этого.
— Данбар!
Росс отпрянул от зубчатой, в проемах бойниц, стены и, обернувшись, без малейшего удивления увидел перед собой заклятого врага. Тот уверенно двигался в его сторону; полы плаща развевались на ветру, гладкое аристократическое лицо искажала недовольная гримаса.
— Трилборн, — не заботясь об этикете, процедил Шотландец. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось иметь дело с этим напыщенным болваном. Один его вид — все эти складки черной ткани и обилие серебра, — вызывал у него зубовный скрежет.
— Кто бы мог подумать, что я тебя тут застану! Я-то решил, что ты уже пресытился пронизывающими ветрами.
— Чего тебе?
Если Трилборн и отметил дерзость вопроса, то виду не подал.
— Ты и сам прекрасно знаешь. Я хочу выяснить, в каких отношениях ты состоишь с леди Кэтрин. Ожидать ли нам свадьбы?
Росс понимал, что нельзя ни в чем сознаваться. Но искушение подергать врага за бороду — хотя бы в переносном смысле — было слишком велико.
— Королю предстоит выяснить, поддастся ли на уговоры лэрд клана Данбар.
— И ты наверняка на седьмом небе от счастья, — сказал Трилборн с нескрываемым отвращением.
— А почему бы и нет? Женушка-то мне достанется очаровательная.
— И при деньгах. Хотя, конечно, не следует забывать о проклятии… Ну, брось, Данбар. Я никогда не поверю, что ты согласился на эту сделку. Что думаешь делать?
Росс надменно усмехнулся.
— А как бы ты поступил на моем месте? Я смиренно жду отцовского ответа.
— Ты мог бы попросту сесть на коня и уехать из Винчестера. Никто бы тебя не остановил. Никто, полагаю, и не заметил бы твоего отсутствия.
— А ты, подозреваю, даже коня мне предоставил бы. И сопровождающих.
Англичанин едва не зажмурился в сладком предвкушении.
— Коль тебе будет угодно.
— Вынужден тебя разочаровать. Я уже дал слово, а отступать от клятвы не в моих правилах.
— Неужели слово, данное английскому монарху, что-то для тебя значит?
При этих словах Росс вспомнил своего отца.
— Главное, что я дал клятву добровольно, без принуждения.
— Нет, кто-то наверняка принудил тебя к этому. Иначе государственные дела тебя бы не затронули.
— Почему я дал эту клятву, не имеет значения. — И в этот миг Росс с неизбежной ясностью осознал, что клятва есть клятва. В том числе и та, которую он дал леди Кэтрин.
Если его сердце требовало ясности, то вот она. Все просто и ясно. Другое дело, что радости это ему не доставило.
— Стало быть, ты женишься на саксонке, даже если твой отец будет против.
— Иными словами, тебе она не достанется. Или ты надеешься заполучить ее, если я уеду?
Англичанин вперил в него ненавидящий взгляд.
— Мы с Генрихом не раз обсуждали такую возможность. Если бы не вмешался ты, он давно уже дал бы согласие на этот брак.
— Если ты считаешь, что Генрих руководствуется чем-либо иным, помимо интересов короны, ты глубоко заблуждаешься.
— А ты, стало быть, рассчитываешь, что он толкнет Кейт — то есть леди Кэтрин — в твои объятья ради объединения с Шотландией? Какое самодовольство!
Кейт. Росс словно испробовал это имя на вкус. Оно ей шло. Но эту мысль тут же вытеснила другая.
— Если бы я не вмешался? — настороженно повторил Росс.
— Это мне должна была принадлежать честь спасти ее! — возмущенно выпалил Трилборн.
Его утренний приезд, конечно, едва ли можно было считать полноценным спасением. Откуда Трилборн знал, что леди Кэтрин отстанет от охотничьего отряда? Неужели заклятый враг Росса спланировал похищение? Он провел бы с леди всю ночь, а потом мог бы беспрепятственно на ней жениться?
Вполне возможно. Все знали, что она не любит смотреть, как добивают зверя.
Что же помешало ему осуществить коварный план?
Вепрь. Разумеется. Трилборн не ожидал, что разъяренный вепрь погонит леди Кэтрин в глухую чащу. И уж тем паче не ожидал, что там она наткнется на засаду лесных разбойников, которые поджидают охотников.
— Вот только эта честь досталась мне, — тихо вымолвил Росс. — Извини.
— Это мы еще посмотрим, — сказал Трилборн. Его темные глаза предвещали скорое возмездие. — Вряд ли ты дотянешь до бракосочетания.
И он развернулся так резко, что полы его плаща затрепетали, словно крылья хищной птицы. Трилборн удалился широким, решительным шагом, понукаемый лютой яростью.
Росс проводил его взглядом. По каменному коридору разносились не только его стихающие шаги, но и эхо гневной угрозы. Слушая эти отзвуки, Шотландец искренне удивлялся тому, что даже обещанная смерть не страшит его так, как перспектива остаться без леди Кэтрин.
ГЛАВА 5
— Разве ты не слышала? Генрих хочет, чтобы мы завтра же утром отправились в Гринвичский дворец. Пора бы. Иначе Рождество будет совсем безрадостным.
