Где же она была десять лет назад, когда ему никто не верил? Когда все, включая лондонский высший свет, хранили стойкое убеждение, будто он убил своего брата и Абигайль?
Хотя, возможно, все к лучшему, именно так, как и должно быть. Десять лет назад он бы не оценил Изабеллу, не понял, каким бесценным была бы она для него даром. Не смог разглядеть личность за ее плачевным общественным положением и бедностью. Понадобились годы боли и изоляции, чтобы заставить его видеть истинную прелесть жизни.
Сегодня вечером за ужином Блэк постоянно поглядывал на то место, которое всего сутки назад занимала Изабелла. Перед его внутренним взором стоял ее милый образ, и Блэк вспоминал события, случившиеся тогда в библиотеке. Как прекрасно было чувствовать ее в своих объятиях! А сегодня он приник губами к ее лону, отведал ее на вкус. Блэк не мог дождаться возможности снова быть с ней.
Налетел сильный порыв ветра, и он поднял воротник пальто, прячась от пронизывающего холода. Постучавшись в дверь, Блэк подождал, пока дворецкий распахнет ее перед ним. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Дженнингс открыл дверь.
— Граф Блэк с визитом к леди Люси и мисс Фэрмонт.
— Милостиво прошу простить меня, милорд, но леди сегодня не принимают.
Из гостиной донесся смех, и он услышал, как хрипловатый голос Люси произнес:
— О, просто очаровательно, мистер Найтон. Поведайте нам еще что-нибудь о своих великолепных открытиях.
Мысли Блэка затопила убийственная ярость. Здесь Найтон? Ублюдок.
— Объяви обо мне немедленно, — возмущенно приказал он, — или я сам это сделаю.
— Милорд, мисс Фэрмонт определенно… — Дворецкий сглотнул, нерешительно поведя головой из стороны в сторону, будто бы его душил собственный крахмальный воротничок. — Мисс Фэрмонт, — провозгласил он излишне чопорным и официальным тоном, — совершенно определенно потребовала, чтобы в том случае, если вы явитесь с визитом сегодня вечером, я не дал вам войти. Доброго вам вечера, милорд.
Дверь захлопнулась у него перед носом, Блэк так и остался стоять на крыльце, сконфуженный и разъяренный. Какого черта здесь делает Уэнделл Найтон? И почему Изабелла намеренно выставила его за дверь? Проклятье, неужели она не понимает, что после сегодняшнего у них нет пути назад?
Он застыл, с трудом подавляя охвативший его приступ гнева, едва удерживаясь от того, чтобы не вышибить пинком дверь или разбить окно и проникнуть в дом. Однако ни тот ни другой способ ничуть не приблизили бы его к Изабелле.
«Что за игру она затеяла?» — задавался вопросом Блэк. Изабелла определенно желала его днем в карете. Тогда между ними не было никаких недомолвок. Проклятье, что же изменилось? Почему она опять его боится? Или ее страшит сама страсть? Чем бы то ни было, оно не дает ему сделать ее своей. Но он обязательно добьется Изабеллы. Он хотел ее больше, чем Найтон мог даже мечтать.
Пребывая в самом отвратительном расположении духа, Блэк вынужден был признать, что Изабелла выиграла первый раунд. Ну, хорошо же, он обязательно потребует от нее сатисфакции. Поговорит с ней завтра, и еще с этим Найтоном.
Однако и три дня спустя Блэк не нашел ответ на мучивший его вопрос, за какие грехи он оказался внезапно вычеркнут из жизни Изабеллы Фэрмонт. Она оборвала все связи, отказывалась его видеть, избегала на балах и раутах, даже в театре. Однажды Блэк встретился с ней в парке. Изабелла немедленно развернулась и направилась к экипажу, который увез ее прочь вместе с Люси и Элизабет.
Три дня бесплодных поисков и невеселых размышлений. Пусть только она попадется ему на глаза в следующий раз, он незамедлительно залучит ее в укромный уголок и настоит на своем — ей не удастся его игнорировать.
Чего бы это ему ни стоило, Изабелла поговорит с ним.
Уставившись в книгу, которую держал в руках, Блэк обвел пальцем тисненный золотом заголовок — «Джейн Эйр». Изабелла даже не представляет, каким настойчивым он может быть.
Прежде он вел себя как джентльмен — насколько это вообще возможно, — отныне же Блэк отказывался поступать согласно дурацким светским условностям. Он поведет игру по своим собственным правилам. Изабелла очень скоро познакомится с новой стороной его натуры. Очень темной и опасной.
Блэк вовсе не собирался унывать или отказываться от своих желаний. Изабелла принадлежит ему, и только ему.
— Он пришел.
Орфей улыбнулся и вновь отпрянул в тень, опуская скрывавшую его шелковую портьеру. Его окружала атмосфера, пропахшая запахом потных тел, тяжелым ароматом женских духов и едкими миазмами опиума, затуманивавшими все чувства.
— А у него твердый характер, — прошептала его любовница. — Осмелиться явиться в твои владения.
— Пусть они придут, — проговорил он, похлопав ее по руке.
— Как быстро им удалось собрать воедино отдельные фрагменты мозаики, — промурлыкала она, целуя его. — Им необходим медальон. Кто же надоумил их явиться сюда за ним?
— О, я не зря расставил эту ловушку.
Ощущая скольжение по телу ее умелых рук, он понял, что возбудился. Его любовница удовлетворенно заурчала.
— Я хочу его, — промурлыкала она. — Я хочу, чтобы он страдал так же, как когда-то моя сестра.
— Я знаю, дорогая, — ответил Орфей, передвинув ее руку так, чтобы ладонь оказалась на восставшем древке его копья. — Обязательно. Блэк лишится своей маленькой возлюбленной и будет страдать, — пообещал он.
— Но как с медальоном? Ты не должен был его отдавать.
— Позволь мне самому позаботиться о своих делах, — недовольно откликнулся Орфей, — и я не буду вмешиваться в твои.
— Ты забываешь, — прошептала она, работая опытными пальцами в гульфике его брюк, — что у нас с тобой одно дело.
Да, это так. Рыжая кокетка. Она следующая в его списке. Его любовница позаботится о Блэке, а Орфею нужен именно Сассекс. Из всей троицы он больше всего жаждал поквитаться с этим самодовольным, добродетельным ублюдком.
— Милорд, — обратился к нему слуга. — Прибыл лорд Блэк и желает войти в клуб.
Пусть они придут … В конце концов, именно этого он и добивался.
— Впустите его. И не сводите с него глаз. Он привел с собой остальных?
— Да, милорд.
Орфей усмехнулся и потянулся к любовнице.
— Прекрасно. Вот видишь, лапочка, вскоре ты получишь Блэка в свое полное распоряжение. Я буду у себя, — заметил он слуге. — Полагаю, ты знаешь, что отвечать Блэку и Хранителям, если они станут задавать вопросы.
— Да, милорд.
Орфей удалился во тьму. Время открытого противостояния еще не подошло. Он устроил ловушку, и они сломя голову устремились прямо ему в руки.
— Проклятье, Блэк, ты добродетелен, как монахиня.
Вместе с другими Хранителями, толкаясь и прокладывая путь локтями, Блэк уверенно пробирался сквозь толпу, заполнявшую зал «Театра Адельфи». Их путь лежал в сторону служебных помещений на задворках здания. Именно это направление указал им его соглядатай.
