Замок Балнагон был расположен в гористой местности. Он возвышался на увитой зеленым плющом крутой скале, у подножия которой сверкало на солнце голубое озеро.
Мойра, высунувшаяся в окно кареты, увидела замок и воскликнула:
— Ты должен это увидеть! У него — раз, два, три — четыре башни!
Роберт, примостившийся в углу кареты, даже не открыл глаза.
— У него, наверно, и немереное число окон. Меня не удивит, если слугам приходится тратить много усилий и времени, чтобы их вымыть.
Мойра взглянула на него с упреком:
— Тебе обязательно надо испортить любую романтику?
— Только ту, что относится к мытью окон.
— Ты безнадежен. — Она снова выглянула в окно. — Замок прекрасен, но уж очень от всего изолирован. Как Росс может жить здесь один?
— Думаю, он чувствует себя комфортнее, когда его окружают обожающие слуги, и не нуждается в общении с людьми своего круга.
Дорога петляла вокруг холма, и замок то появлялся, то скрывался за облаками. Мойра взглянула на Роберта. В те моменты, когда он все же шевелился, чтобы выглянуть в окно, казалось, что замок действительно его не интересует. Что же на самом деле может произвести на него впечатление?
Узнать это было почти невозможно. Он был так собран, так осторожен в том, чтобы не раскрыться, — то ли из-за работы в министерстве внутренних дел, то ли по каким-то личным причинам, — но было трудно сказать, о чем он думает. Она прокладывала себе дорогу в жизни тем, что хорошо разбиралась в людях, и преуспела в этом больше, чем многие, и то, что она не могла вычислить Роберта, раздражало ее.
Возможно, именно это и было частью их взаимного притяжения: для нее была вызовом его закрытость, а для него — тот факт, что она когда-то сумела сбежать от него и может сделать это опять.
Он скрестил руки на груди и уткнулся подбородком в складки своего шейного платка. Вид у него был настолько расслабленным, что она не сомневалась: Роберт скоро уснет.
Как он может сейчас спать?
Но это был Роберт: всегда хладнокровный и никогда ни во что полностью не погруженный.
Она была заинтригована, хотя понимала, как это опасно — слишком увлечься им. Не важно, что он был воплощением героя каждого романа, которые она когда-либо читала: высокий, красивый, идеально сложенный. Даже сейчас она представила себе, как проводит пальцами по его плоскому мускулистому животу, сильным рукам…
Мойра заставила себя снова смотреть в окно. Если она хочет в следующие дни справиться со своей ролью, то должна себя контролировать.
Она откашлялась.
— Учитывая гористую местность, я смогу завтра задержать Росса на три-четыре часа, а может, и дольше.
Роберт откинул голову и посмотрел на нее из-под полей шляпы:
— Это будет хорошим началом, но не слишком рискуй.
— Ради Ровены я готова рисковать.
Он прищурился:
— Когда все это закончится, ты будешь нужна Ровене живой и здоровой. С этой минуты рисковать буду только я.
Неужели он заметил в ее зеленых глазах искру облегчения? Он не был до конца уверен, потому что выражение ее глаз было словно ртуть — оно исчезало прежде, чем у него находилось время его распознать.
— Скажи, дорогая, ты сможешь сыграть жадного коллекционера?
— Коллекционера?
— Да, коллекционера артефактов из Египта.
— Ага. Если я начну ими восхищаться, Росс покажет мне всю свою коллекцию?
— Именно. Тебя не будут интересовать ни драгоценности, ни предметы искусства, ни статуэтки, если они не из Египта.
— Я смогу это сделать. У меня когда-то была служанка, которая просто с ума сходила по экзотическим животным. Она так часто ходила в зоопарк, что билетеры уже знали ее по имени. У нее горели глаза, когда она рассказывала про слонов, верблюдов и других зверей. — Мойра с блаженным выражением на лице молитвенно сложила руки, изображая эту служанку.
Роберт расхохотался:
— Вижу, у тебя получится.
Блаженное выражение вдруг исчезло и сменилось самодовольным.
— Отлично. Мы сделаем это, Роберт!
Улыбка замерла на губах Роберта. Она сказала «мы», будто они были настоящей супружеской парой. Но он, как обычно, не стал думать о будущем. Это было слишком опасно.
Карета сделала последний поворот, и замок предстал перед ними во всем своем величии.
Мойра опять высунулась из окна:
— Какое это все-таки красивое место!
Роберт тоже посмотрел в окно. Ему пришлось признаться себе, что замок произвел на него впечатление. Он был словно из какой-то сказки. На башнях развевались флаги с гербом Россов. Все окна, казалось, были открыты, и от ветра из них вырывались красные и синие бархатные шторы, добавляя красок серым стенам из камня. Зрелище было действительно захватывающим.
Трава вокруг замка была сплошным лугом полевых цветов. Красные, желтые, лиловые и голубые головки качались на ветру, а над ними высоко в небе проносились облака.
— Как бы мне хотелось, чтобы это увидела Ровена, — вздохнула Мойра.
Роберт бросил на нее беглый взгляд. Вот если бы она увидела его дом… Он стиснул зубы и отвернулся. Этот дом был только его тайной. Больше ничьей.
Роберт купил его четыре года назад, поддавшись прихоти. Он путешествовал между Эдинбургом и Лондоном, когда случайный поворот дороги привел его к красивому старому дому из белого камня, построенному в конце шестнадцатого столетия. Роберт сразу же купил его, а потом осовременил, добавив туалеты, водопровод и кухню, которой позавидовал бы самый придирчивый повар.
Он и сам не знал, зачем купил этот дом, ведь особняк был таких размеров, что в нем могла бы свободно разместиться целая династия. Но все же дом его не отпускал, и Роберт при каждом удобном случае встречался со своим управляющим, чтобы обсудить дальнейшие усовершенствования. Он даже своей семье не рассказал о доме, зная, что они будут беспощадно критиковать его за такую блажь. Но он их не винил. Если бы кто-нибудь из них купил такой огромный дом, он сделал бы то же самое.
Интересно, Мойре понравились бы пасторальные окрестности его дома так же, как замок Балнагон? Его дом стоял на вершине пологого холма, белые стены были увиты зеленым плющом и отражались в бесчисленных прудах вокруг.
Он снова посмотрел на замок, и его охватило щемящее чувство. Никто не мог сравнить великолепие замка Балнагон со спокойным величием его дома.
«Какое это имеет значение?» — возразил он сам себе. Мойра никогда не увидит этот дом — да и зачем он ей?
— О, Роберт, смотри! Витражные стекла верхних окон просто восхитительны.
И правда. Вечернее солнце отражалось в разноцветных стеклах. Была в этом какая-то магия. Роберт проклял про себя каждое окно замка Росса, одновременно решив, что и в его доме будут окна с витражными стеклами. Он при первой же возможности скажет об этом управляющему.
