- Мы трудимся не покладая рук.
- Кроме того, я заметила, что одежда Исуас бывает порвана, а сама она нуждается в помощи целителя.
- Мы сражаемся изо всех сил, - ощущая некоторую неловкость, сказала Макри.
- Прошу вас учитывать, что моя дочь не отличается хорошим здоровьем, и думаю, что ей не удастся выиграть ни одной схватки. Однако я буду вам очень благодарна, если она в результате занятий хотя бы немного окрепнет физически.
- Именно к этому я и стремлюсь, - бодро ответила моя подруга.
Из дворца выбежала Исуас. Несмотря на все муки, занятия она не бросила, хотя мне показалось, что дочь лорда не так весела, как несколько дней назад. Исуас поздоровалась с Макри, и они обе удалились.
- Возможно, вам будет приятно узнать, - сказала леди Йестар, прежде чем я успел уйти, - что заместитель консула Цицерий и принц Диз-Акан весьма довольны тем, что вы и ваша подруга оказываете мне услугу. Само собой разумеется, что о характере услуги я рассказывать им не стала.
- Я действительно рад это слышать. Возможно, что теперь они слезут с моего горба.
Когда до неё дошел смысл этой незнакомой ей идиомы, леди Йестар улыбнулась и сказала:
- В ходе моих предыдущих бесед с ними мне показалось, что они собирались “сесть на ваш горб” весьма… весьма…
- Крепко, - подсказал я.
- Да, именно так. Насколько я понимаю, вы в Турае вынуждены поддерживать хорошие отношения со многими людьми. Представляю, насколько осложнилась бы ваша жизнь, если бы Цицерий и принц оказались в числе ваших противников.
- Моя жизнь, леди Йестар, стала бы очень трудной. Принц обо мне невысокого мнения. Впрочем, как и я о нем. Но мне не хотелось бы восстановить против себя Цицерия. Я не хочу сказать, что он мне очень нравится, но для политика заместитель консула человек порядочный. Я не могу отрицать того, что он умен. Остр как…
Я замолчал.
- Вы хотите сказать, остр, как ухо эльфа? - со смехом спросила леди Йестар. - Мне всегда нравилось это ваше выражение, - закончила она.
Отклонив с большой неохотой предложение поужинать, я откланялся и снова направился в тюрьму, чтобы поговорить с Элит. Существенный недостаток работы детектива состоит в том, что ради дела ему частенько приходится отказываться от приема пищи.
Беседа с Элит-ир-Мефет оказалась очень короткой и произвела на меня гнетущее впечатление. Моя клиентка, похоже, безропотно согласилась принять уготованную ей судьбу. Я сказал, что подобное настроение не поможет ей выбраться из тюрьмы.
- Я не хочу, чтобы меня освободили.
- Этого хочет ваш отец, а я работаю на него. Поэтому перейдем к делу. Мне известно, что здесь происходит. Я беседовал с Литием, с которым вы, бесспорно, знакомы с того момента, когда он приобщился к “диву”. Не надо возмущаться, я все знаю. Именно поэтому вы и молчали, не так ли? Вы не хотели, чтобы ваш достойный и гордый отец узнал, что вы стали одной из первых, кто на этом острове стал получать удовольствие от знакомства с “дивом”. Поздравляю вас с великим открытием, позволившим сделать так, что наркотик стал действовать на эльфов! Скажите, кто первым догадался растворять “диво” в воде священного озера?
Элит поднялась со стула и, повернувшись ко мне спиной, уставилась в окно камеры.
- Я прекрасно понимаю, насколько скверно вы себя сейчас чувствуете. У вас за сравнительно короткое время выработалась сильная тяга к наркотику. Я удивлялся, почему вы вдруг нарушили слово, данное вами лорду Калиту. Теперь мне все понятно. Вам не терпелось хлебнуть волшебного зелья.
Элит повернулась ко мне. Глаза её гневно сверкали.
- Это не так, - сказала она. - Мне надо было увидеть Гуласа, чтобы узнать, действительно ли он обвинил меня в нападении на Древо Хесуни.
- И узнав это, вы его убили. Не так ли?
- Да.
- Почему вы мне не рассказали это при нашей первой встрече? Своим молчанием вы не могли предотвратить того позора, который уже пал на вашу семью и на Гуласа.
- Гулас не имел никакого отношения к этому делу.
- “Дело” - не совсем точно. Здесь более уместно слово “связь”. Почему вы не сказали, что у вас с ним роман?
- Да потому, что Верховный жрец может сочетаться браком только внутри своего клана. Все остальное - каланиф. На меня и на него пал бы позор.
- А вы считаете, что уже существующего позора недостаточно?
- Боюсь, что вы это не способны понять, - устало сказала она.
- Я не брошу это дело, Элит. Вы видите, как много я успел узнать. И я докопаюсь до самого дна, чтобы открыть всю истину вашему отцу. Я перед ним в долгу.
Элит едва заметно пожала плечами, и это должно было означать, что ей все безразлично.
- Я от всего этого страшно устала, детектив, - сказала она. - Вы мне ничем помочь не сможете, и я хочу остаться наедине со своими мыслями. Вы оставите меня в покое, если я расскажу вам все?
- Обязательно.
- Ну хорошо. С “дивом” меня познакомил мой кузен Эос. Гулас только что стал Верховным жрецом Древа Хесуни, и я чувствовала себя страшно несчастной. Я понимала, что наши отношения подошли к концу. Гулас ни за что не позволил бы мне употреблять наркотик, если бы узнал об этом. Вначале я стала чувствовать себя лучше, но затем “диво” привело меня на грань безумия. Однажды, отправившись пополнить свои запасы зелья, я упала в обморок вблизи Древа Хесуни, а когда пришла в себя, Древо оказалось поврежденным. Я ничего не помнила, но многие эльфы знали о том, что я в последнее время веду себя странно, и меня на время следствия поместили в тюрьму. Находясь в заключении, я узнала, что главным свидетелем против меня выступает Гулас. Тот самый Гулас, который более года был моим любовником! Я не могла поверить, что он мог так поступить. Я так надеялась, что он выступит в мою поддержку…
Но он даже не навестил меня в тюрьме. Это сделал его брат, проявив большую доброту. Но мне надо было хотя бы раз встретиться с Гуласом. Кроме того - не стану этого скрывать, - я чувствовала острую необходимость принять дозу “дива”. Теперь вы видите, что я не достойна, чтобы меня защищали. Я заслуживаю казни… Одним словом, я нарушила слово и ушла из дворца, чтобы найти своего Гуласа. Но прежде чем пойти на поиски, я приняла “диво”. Когда я его нашла, он был страшно недоволен. Верховный жрец называл меня грязными именами и заявил, что мое поведение вредит его высокому положению. Чтобы окончательно добить меня, он добавил, что ни за что не связался бы со мной, если бы знал, что я так кончу. Гулас сказал, что каждый, кто осквернил священную воду озера иностранным ядом, заслуживает смерти. Потом он заявил, что никогда меня не любил и очень рад, что я наконец оказалась за решеткой. Я была не в себе от принятой ранее дозы “дива”. Поэтому, подняв валявшийся рядом кинжал, я пронзила им негодяя. И это - конец моего рассказа. Все, в чем меня обвиняют, - правда. И моя смерть явится самым лучшим завершением этого дела. Она удовлетворит всех, включая меня.
