— Надеюсь, что между Тураем и Абеласи нет договора о выдаче преступников, — сказала волшебница.
— Почему тебя это интересует?
— Просто размышляю о том, куда лучше бежать, когда возникнет необходимость.
— Бежать? Выброси эту мысль из головы. Мы еще не проиграли.
— У нас осталось два дня, чтобы вернуть бесценный предмет. До сих пор он ускользал из наших рук. Но я погибла даже в том случае, если мы найдем кулон. Сохранить пропажу в тайне нам не удастся.
С этими словами Лисутарида извлекла палочку фазиса из скрытого в складках ее наряда большого кармана.
— Не отчаивайся. Я так просто не сдаюсь. Кроме того, все эти люди не знают, что происходит. До тех пор пока ты не признаешься в утрате кулона, все останется на уровне слухов и предположений. Глава Гильдии чародеев вовсе не обязана опровергать глупые сплетни. Продолжай все отрицать.
— А что, если кулон найдет кто-то другой?
— В таком случае — встретимся в Абеласи. Но я этого не допущу. Мы добудем висюльку.
Лисутарида моей уверенности не разделяла. По правде говоря, я тоже. Но Фракс, как известно, славится своим упрямством.
— Есть ли у тебя какие-нибудь соображения в связи с появлением кентавров?
— Нет. Их появление на улицах Турая я объяснить не могу. Что имел в виду капитан Ралли, когда спрашивал у тебя о числе тел?
— Думаю, он всего лишь хотел уточнить цифры для своего доклада. Ты же знаешь, Служба общественной охраны всегда настаивает на точности статистики.
— Ты случайно не забыл, что я глава Гильдии чародеев? — обратив на меня взор, спросила Лисутарида.
Эти слова в переводе на обычный турайский означали: неужели ты, Фракс, думаешь, что сможешь меня надуть? Пришлось признаваться.
— Прошел слух, что я расследую очень крупное дело. Первой слух распустила весьма странная дама по имени Одуванчик. Эта самая Одуванчик, будь она проклята, умеет разговаривать с дельфинами. Она якобы прочитала по звездам, что моя деятельность приведет к кровавой бане, и с этого момента завсегдатаи «Секиры мщения» делают ставки на возможное число жмуриков.
Глаза Лисутариды начали округляться, а я приготовился выскочить из кареты. Но вместо того чтобы обрушиться на меня, словно скверное заклинание, чародейка залилась хохотом.
— Значит, эти типы делают ставки? — переспросила она, вытирая выступившие на глазах слезы.
Похоже, она находила это безобразие забавным.
— Итак, — продолжала Лисутарида, — пока мы лезем из кожи вон, чтобы скрыть потерю от консула, в какой-то «Секире мщения» открылся тотализатор.
— Я настаивал, чтобы они прекратили это свинство.
— С какой стати? Интересно, на какое число покойников поставила Макри?
— На четырнадцать, кажется.
— Большой недобор, — заметила Властительница Небес.
— Сам знаю. На сегодняшний день мы уже имеем двадцать один труп.
— И в каком же соотношении принимаются ставки?
— Пятьдесят к одному, если цифра будет точной, и двадцать к одному, если расхождение будет не больше трех.
— У тебя, кажется, еще остались деньги, которые я тебе дала для выкупа кулона. Поставь за меня на тридцать пять покойников, — сказала глава Гильдии чародеев.
— Ты уверена, что хочешь участвовать в этом отвратительном деле?
— Конечно! Почему бы мне не воспользоваться возможностью поправить свои дела после проигрыша на скачках?
— Да потому, что это аморально!
— Ставка есть ставка, — глубокомысленно заметила Лисутарида.
И тут я почувствовал, как с моей души свалился огромный груз. До меня наконец дошло, почему меня так злила эта затея с тотализатором. Я выходил из себя только потому, что сам не мог сделать ставку. Я, Фракс, — первая спица в колеснице, когда дело доходит до азартных игр, не мог по каким-то этическим соображениям принять участие в первоклассном спортивном событии. Не приходится удивляться, что я так скверно себя чувствовал. Теперь, получив санкцию от клиента, я вправе вступить в игру.
— Отлично. Ты уверена, что число жмуриков достигнет тридцати пяти?
— По меньшей мере, — ответила Лисутарида. — Я это чувствую.
Пока карета катила по улицам, я пытался рассчитать, на какую цифру ставить. Я покажу всем этим олухам из «Секиры мщения», на что способен настоящий игрок! Я так очищу карманы молодого Моксалана, что он жестоко пожалеет о своем решении пойти по стопам папаши и стать букмекером. И парню будет о чем жалеть, ибо к тому времени его карманы окажутся пусты.
Лисутарида высадила меня на улице Совершенства. Торговка рыбой и расположившийся на тротуаре точильщик вели бесконечный спор. Однако у меня были заботы поважнее, чем выслушивать аргументы уличных торговцев. Одной из этих забот оказалась Макри, которая снова нашла убежище в моем кабинете.
— Ты что, будешь отравлять мое существование до тех пор, пока эта полоумная уродина Дандильон не свалит из твоей комнаты? — вежливо поинтересовался я.
— Не исключено.
— Одна из твоих самых серьезных психологических проблем, Макри, состоит в том, что ты проявляешь терпимость по отношению ко всякого рода странным типам. Посмотри, к чему это приводит. Они же используют тебя! В городах, подобных Тураю, для терпимости нет места. С людьми здесь надо обращаться круто.
— А я что делаю?
— Да, когда доходит до мечей или тем более секир, тебе равных нет. Если предоставляется возможность кого-нибудь прикончить, то ты ведешь себя круче всех.
— Разве ваша вера не требует проявлять доброту по отношению к бедным? — спросила она.
— Возможно. Никогда не был силен в вопросах теологии.
— А как насчет трех твоих молитв в день? Что ты просишь у бога?
— Успехов в жизни. Так же, как и все остальные.
— Как хорошо, что я ни во что не верю!
— Это еще раз говорит о том, что ты — варвар, не получивший должного воспитания.
— Мне вполне хватит воспитания, чтобы не продолжать этой идиотской беседы, жирный лицемер! — заявила Макри.
Она достала две украденные из бара палочки фазиса и вручила одну из них мне. Некоторое время мы курили в молчании. Мягкий наркотик меня несколько успокоил, и я рассказал ей о дневных событиях.
— Словом, все кончилось очередной катастрофой, — закончил я свое повествование.
— И сколько же покойников мы в итоге имеем? — поинтересовалась моя подруга.
— Двадцать один. Но имеется указание на то, что число их возрастет. Поэтому я считаю, что мы должны сделать несколько ставок где-то в районе тридцати мертвецов и, возможно, рискнуть одной ставкой на сорок покойников. Это на случай, если события окончательно выйдут из-под контроля.
