— Боюсь, я не совсем тебя понимаю.
— А что здесь понимать? За меня ставку сделаешь ты, поскольку молодой Моксалан от меня денег не примет. Парень полагает, что я обладаю внутренней информацией.
Мои слова, кажется, потрясли Макри.
— Похоже, что-то опять прошло мимо меня, — сказала она. — Последние пару дней ты только тем и занимался, что поносил меня за участие в игре на результат твоего расследования, а теперь вдруг заявляешь, что я должна для тебя сделать ставки. Что изменилось?
— Ничего.
— А как быть с вопросами этики?
— Вопросы этики я оставлю философам. Лисутарида хочет сделать ставки. Нам тоже стоит рискнуть.
— Ладно, я это сделаю. Но только если ты разрешишь мне прятаться у тебя от Дандильон.
— Что ж, прячься, коль скоро это так необходимо. Но мне надо подзанять немного деньжат.
— А куда же делись те бабки, которые дала тебе Лисутарида?
— Я заплатил за квартиру и прикупил ящик кли.
— У меня лишних денег нет, — заявила Макри.
— Нет есть! Ты откладывала чаевые, чтобы заплатить за экзамен, мне известно, что ты прячешь в своей комнате больше сотни гуранов.
— Как посмел ты...
Я поднял руку:
— Прежде чем ты приступишь к своей диатрибе, я хочу напомнить, как застал тебя за попыткой выгрести из-под моей кровати те жалкие полсотни гуранов, которые я припас на черный день. Я много раз помогал тебе деньгами. Более того, я неоднократно наставлял тебя на путь истинный, когда ты делала ставку не на ту колесницу. Я жертвовал своими потом, кровью и заработанными гуранами, дабы поднять твой дух и компенсировать финансовые потери, которые ты понесла в силу своей врожденной глупости. Вот и теперь с той информацией, которой я обладаю, и твоими бабками ты выиграешь такую кучу деньжищ, что сможешь не только заплатить за экзамены за два года вперед, но и купить себе новую боевую секиру.
— Хорошо, — согласилась Макри и добавила: — Но отныне не смей меня ни в чем поучать.
— Мне это и в голову не придет.
— Тебе удалось приблизиться к раскрытию тайны кулона?
— Нет. И это меня очень угнетает. Поначалу я считал, что никаких осложнений не возникнет. Но с этими колдунами лучше не связываться. Им совсем нельзя доверять.
Жара стояла такая, что я начал впадать в дрему. Как только Макри отправилась вниз на работу, я прекратил неравную борьбу со сном. Проснувшись страшно голодным, я спустился в зал таверны, чтобы подзаправиться стряпней Танроз. Оставалось надеяться, что нашей поварихе и Гурду удалось сгладить взаимные разногласия. Я настолько зависел от стряпни Танроз, что даже мысль о возможности ее ухода приводила меня в ужас. Моксалан стоял у стойки бара, и Макри незаметным кивком дала мне понять, что делает ставки.
Хотя в зале висел обычный гул голосов вечерних посетителей, я сразу почувствовал: здесь что-то не так. В таверне полностью отсутствовал столь дорогой для меня запах рагу. Там вообще не пахло едой. Меня охватила дрожь. Подобного ужаса я не испытывал даже при виде самого опасного врага. Случилось то, чего я больше всего опасался.
— Где Танроз? Где пища?
— Ушла, — сказал Гурд и принялся качать пиво с такой силой, что рукоятка насоса едва не развалилась в его лапище.
— А еда? — не унимался я.
— Танроз ушла, — повторил северный варвар, хлопнув кружкой о стойку перед носом насмерть испуганного клиента.
— Ушла, не оставив ничего поесть?
— Нет. Просто взяла и ушла.
— Почему?
— Макри предложила ей уйти.
— Что?!
— Я вовсе не говорила ей, чтобы она уходила! — вмешалась Макри.
Я задрожал еще сильнее.
— Кто-нибудь может сказать мне, что здесь произошло?! — взревел я. — Куда ушла Танроз?!
— Вернулась к маме, — лишенным всяких эмоций голосом ответил Гурд. — Макри посоветовала ей вернуться к маме.
— Подобное описание событий не имеет с действительностью ничего общего! — запротестовала Макри. — Я просто предложила, чтобы она немного передохнула и подумала о своих чувствах к Гурду, а потом объяснилась с ним напрямую.
Гурд зашатался, как смертельно раненный, а мне почему-то захотелось закрыть лицо руками.
— Когда это случилось?
— Танроз сказала, что сыта по горло работой на человека, который не способен оценить всего, что она для него сделала. Да еще и назвала меня низкой душонкой, — простонал Гурд. — А потом эта добрая женщина упаковала пожитки и ушла.
Макри тем временем внимательно изучала пол.
— Я такого результата не ожидала, — сказала она.
— Ну почему ты не могла оставить всех в покое?! — взревел я. — Посмотри, что ты натворила! Танроз с нами больше нет!
— Я просто пыталась помочь. Как ты мне и посоветовал.
— Неужели это посоветовал Фракс?
— Ничего подобного! Ты понимаешь, оркское отродье, что натворила?!
От этих слов Макри застыла на месте. От потрясения у нее отвисла челюсть.
— Ты назвал меня оркским отродьем?! — зловеще прошипела она, слегка оправившись от шока, а ее рука потянулась к тому месту, где обычно находились мечи.
— Да, назвал! Твое появление в Турае — хуже, чем эпидемия чумы. Из всех нелепых поступков, которые ты успела за короткий срок совершить, этот — самый мерзкий. Теперь Гурд всю оставшуюся жизнь будет несчастен, как ниожская шлюха, а я помру с голоду!
— Почему ты не могла оставить нас в покое?! — вопил Гурд.
После того как я нанес ей смертельное оскорбление, обозвав оркским отродьем, Макри, как было сказано, потянулась за мечом, но, получив свежий заряд критики от Гурда, от идеи прикончить меня отказалась.
— Я всего-навсего пыталась...
Оправдания моей подруги прервало неожиданное появление Дандильон Одуванчик.
— Фракс, у меня для тебя ужасная новость.
— Мне уже все известно, — ответил я. — Мы обязаны ее вернуть.
— Кого?
— Танроз, естественно.
— А разве она ушла? — спросила Одуванчик.
— Конечно. И это для меня — самая ужасная новость.
— Но почему?
— Как ты можешь спрашивать «почему»? Эта женщина готовит лучшее мясное рагу во всем Турае!
— Я не употребляю в пищу мясо животных, — сморщила носик Одуванчик.
Я уже занес кулак для удара.
— Не смей бить Дандильон! — заявила Макри, вставая между нами.
— Ты права. Полагаю, для начала мне следует искалечить тебя.
— Только попробуй!
