– Пусть он немедленно освободится. Его требует народный трибун по срочному делу.
Чиновник не хочет пускать меня, он хорошо знает законы.
– Вы можете встретиться с консулом после того, как он закончит беседу с Коранием…
– Я не могу ждать, – говорю я и прохожу мимо него.
Консул поражен, видя, как я широким шагом вхожу в кабинет. Кораний Точильщик также удивлен. Этот маг известен своим могуществом и несносным нравом. Он в волнении вскакивает со своего места.
– Как вы посмели…
Я поднимаю руку.
– Вот так и посмел. Я трибун Фракс. У меня к консулу неотложное дело.
– Вы понимаете, что у нас важная встреча?! – ревет Калий.
– Можете продолжить ее сразу после того, как ответите на вопрос. С кем вы разговаривали у тележки с едой непосредственно перед убийством Гальвиния?
Лицо Калия краснеет от гнева. Он приказывает мне покинуть кабинет. Напрасно теряет время. Я сообщаю ему, что видел магическое изображение тех событий.
– Итак, если не хотите, чтобы я обратился в сенат, отвечайте.
Кораний изумленно смотрит на меня. Он не состоит в близких отношениях с представителями верховной власти города и, возможно, даже рад видеть консула в неловком положении.
Маг встает. У него бледная кожа, песочного цвета волосы. Он невысок и совсем не представителен.
– Я оставлю вас, консул. У меня назначена встреча с Лисутаридой Властительницей Небес. Мне очень жаль, что я не смог помочь в поисках Эрминии. Возможно, глава Гильдии чародеев сможет проникнуть в тот мрак, которым покрыто это дело.
Очевидно, консул обсуждал побег из тюрьмы сенаторской жены. Но я ведь тоже замешан в этой афере. На мгновение мне кажется, что сейчас могущественный Кораний объявит меня соучастником преступления. Может, он неспроста упомянул имя Лисутариды? Неужели они уже что-то подозревают?
Кораний задерживается у дверей. Я жду, что меня разоблачат.
– Передайте от меня принцу Диз-Акану, что он поступил в высшей степени глупо, удалив Лисутариду из Военного Совета.
Консул сдержанно кивает. Если он и передаст сообщение, то вряд ли употребит те же слова. Прежде чем удалиться, маг приветливо смотрит на меня. Думаю, я произвел на него хорошее впечатление. Дверь закрывается, и консул поворачивается ко мне:
– Вы пожалеете об этом. Когда вас назначали трибуном, речь не шла о том, чтобы вы вмешивались в государственные дела.
– Конечно, нет. Эта должность понадобилась мне для того, чтобы Лисутариду избрали главой Гильдии чародеев. А сюда я пришел задать вам несколько непростых вопросов. В день убийства Гальвиния события развивались забавно. Что вы делали в коридоре незадолго до трагедии?
– Я уже говорил, что совещался с Риттием и Беварием.
– Не тогда, после. Вы все прошли по коридору, однако вернулись вы один, о чем ранее не сказали ни слова. И вы разговаривали с кем-то у тележек с едой. С каким-то неизвестным мне сенатором. Кто он такой?
– Вы полагаете, что вам позволено врываться в мой кабинет и наглым образом допрашивать меня? Я ведь консул Турая.
Я нависаю над столом.
– Вы считает, что это допрос? А как насчет ваших долгов? Кредиторы охотятся за вами, и если вы в ближайшее время не найдете денег, то окажетесь в суде. Вас отстранят от должности. Отнимут роскошную карету и лишат места в сенате. Прощай тогда большой дом в округе Тамлин. Прервутся и отношения с вашей милой подругой Тилюпас. Даже преданный вам Капатий не в состоянии покрыть такие долги. А тут внезапно умирает префект Гальвиний, и вы получаете приличное наследство. Как кстати. Только вот весьма подозрительно то обстоятельство, что вы находились в коридоре один, а затем беседовали с кем-то прямо у тележек с едой. Эти сведения необходимо передать в сенат.
– Я сделаю так, что вас выкинут из города.
– Но доклад-то я успею послать.
Калий явно колеблется. Он раздумывает над тем, видел ли я волшебные картинки упомянутых событий или просто блефую. Будучи консулом, он, разумеется, имеет доступ ко всем материалам, собранным магами к данному моменту. Он не заметил в них ничего подозрительного. А тут вдруг являюсь я и все порчу.
Калий напрягается. Есть что-то, чего он не желает признавать.
– Вам лучше все рассказать мне. Все равно я докопаюсь до сути. Политики угрожают мне, однако я продолжаю свою работу. Многим не нравится то, что я делаю, но таков уж мой стиль.
– Вы хотите, чтобы я откровенно признался в чем-то человеку, работающему на Лодия?
– Я сохраню все в тайне. Если только вы не убивали Гальвиния. Выбора у вас нет: или вы рассказываете мне все как есть, или я пишу донесение в сенат.
Калий сдается.
– Хорошо, детектив. Меня пригласили для встречи с сенатором Крисием. Я не хочу, чтобы моя беседа с ним стала достоянием гласности.
– А почему нет?
– Потому что Крисий – ростовщик. У меня такие большие долги, что выбора просто не оставалось. Ни один турайский банк не стал бы иметь со мной дела.
Несколько минут обдумываю его слова. Я слышал о Крисий, хотя никогда не встречался с ним. Не знал, что он ростовщик. У Крисия сильно подмоченная репутация, и Калий, безусловно, хочет держать все в тайне. Странно только то, что они беседовали в общественном месте.
– Я не планировал встречу заранее, – объясняет он. – Но утром я получил записку от моего банкира, в которой он сообщал мне, что намерен обесценить мой заклад. Именно поэтому я велел помощнику связаться с сенатором Крисием во время собрания и обговорить суть дела экспромтом. А теперь, детектив, вы должны покинуть мой кабинет. Никогда больше не приходите сюда. Я уже сказал – в городе вам не жить.
В глубокой задумчивости покидаю я консула. Возможно, он и не врет в отношении Крисия. Ему срочно требовались деньги, вот почему и произошла такая встреча. То же относится и к сенатору Лодию. Этот человек также нуждается в денежных средствах. Возможно, в коридоре всего-навсего пересеклись два аристократа, желающих взять взаймы. И все же мне как-то не по себе. И Лодий, и Калий выигрывали в случае смерти Гальвиния. Что еще они могли обсуждать в коридоре помимо вопроса о ссуде?
Пора бы уже встретиться с Беварием. Его секретарь сообщает мне, что помощника консула нет на месте, так что я отправляюсь к нему домой. Беварий холост и живет в доме средних размеров на окраине округа Тамлин. По дороге я так глубоко погружаюсь в раздумья, что забываю о морозе. На улице никого, за исключением нескольких слуг, спешащих за покупками. Как все постройки в Тамлине, дом Бевария недешев и вполне подходит для молодого человека, чьи родители даже не жили в Турае. Несколько больших комнат, маленький храм да пара слуг. Вот и все.
Стучу в дверь, однако никто не спешит открывать. Наваливаюсь на дверь всем весом, но она не поддается. Пробую применить заклинание Размыкания, и двери сразу же распахиваются передо мной. Помощнику консула следовало бы соблюдать меры предосторожности. Прихожая светлая и просторная – белые стены, мебели почти нет. То же и в гостиной. Беварий определенно не любит роскошь. Вдруг я оборачиваюсь и вижу, что он стоит на пороге и целится в меня из небольшого лука. Беварий делает шаг вперед. Мне не нравится оружие в его руках. Стрела нацелена прямо мне в сердце. Беварий замечает мой пристальный взгляд.
