Настя, молодец. Она всегда быстро въезжает в ситуацию. И тут она вслух просчитала все наши варианты.
– Ребята вы точно знаете, что это не ваш столик, тот, что вы понесли на обмен?
Данила взорвался.
– Я же сказал, наш был с потеком, с соплей, а этот без, значит один из оставшихся пяти.
– Ой, это ж вероятность двадцать процентов. Откручивай скорее.
Но сколько Данила не тужился и не пыжился, видно было, что ножка хорошо посажена на клей. Терпение у моих друзей заканчивалось. Они как коты вокруг кринки со сметаной, ходили вокруг столика. Я тоже попробовал подергать за ножку. Бесполезно. А время шло. И домой столик не принесешь. Бабушка его сразу же отберет и кроме как с шахматами ни с чем другим к нему не подпустит. Пока я думал, как выйти из положения, Данила, не посоветовавшись со мной, нашел выход. Подстелив телогрейку, он уселся на перевернутый столик и стал тянуть на себя ножку. А тут ему помогла еще и Настя. Когда я увидел, что они делают, было уже поздно. Качественный клей оказался.
– Ты с ума сошел, – только и успел я крикнуть. Ножка хрустнула в месте стыка.
Хулиганы-вредители, Данила и Настя, оторопело смотрели друг на друга. Никакого тайника в ней не было.
– Сучок тут оказался, – начал оправдываться Данила.
– Сам ты сучок корявый, – чуть не плача я смотрел на переломленную ножку, – что я теперь домой понесу.
– А может быть, Брехунец остановится? – попробовала утешить меня Настя, – какая ему разница, какой столик вести. Ты же сам Макс сказал, что Хват приказал ему спалить Камаз со всей мебелью.
Я чуть не завыл, моя жизнь у деда с бабушкой зависела от какого-то Брехунца.
– Идиоты! – только и смог я вымолвить им в ответ. Зря я рассказал им про захоронку Хвата и Коня. Пошли первые неприятности. Дай бог, чтобы были последние. И домой, теперь не вернешься.
Поникшим среди них был только я. А Данилу с Настей после мгновенного разочарования, начал распирать несказанный восторг.
– Если бриллианты окажутся в наших руках, мы твоей бабушке купим не только «Королеву Марго», а еще и дом как у Хвата, – заявила Настя.
– А чего, – сразу согласился с нею Данила, – сейчас на дороге поменяем столик у Бреха, и отдадим его твоей бабке, пусть радуется.
– А если Брех не остановится? – с сомнением перебил я его.
– А если не остановится, ночью слазим в цех и проверим остальные. Шансы то, что бриллианты там, а не у Брехуна в Камазе будут – четыре к одному.
– А домой с чем я вернусь?
Данила махнул рукой.
– Скажешь, до понедельника оставили на устранение брака.
– А ночью столик появится?
– Не мешай думать.
Ну что тут скажешь, вот так человек делает один неверный шаг и срывается в пропасть. Нужно же было мне дураку поверить про молодильные яблоки. Сидели бы сейчас дома, ели что-нибудь вкусное. Я окончательно скис.
А у Данилы с Настей шло совещание. Они совершенно не думали о последствиях. Блеск увиденных мною издалека бриллиантов затмил им глаза. Кучеряво жить захотели. Настя взяла бразды правления в свои руки и расписала наши роли.
– Ребята, если мы хотим стать миллионерами, надо поторапливаться, а то мы попадем в цейтнот. Первым делом мы сейчас идем домой к Даниле, пусть он переоденется, а то в центре ему в таком виде нельзя появляться. Пусть он берет шило и дует прямо на площадь. Как только появится Брехун с Камазом и его сопровождение, я отвлеку их внимание, а Данила в это время проткнет покрышки у Хвата. А ты Макс лети прямо на шестой километр загородного шоссе вместе со столиком. Это даже лучше, что мы его сломали, сейчас в телогрейку завернем, и видно не будет, что там.
Хорошо командовать, скажу я вам. Один план набросает, а другой его выполняй. Как только я завернул столик в телогрейку, оказалось, что нечем приторочить его к багажнику. За веревкой и шилом мы решили зайти к Даниле домой Когда он появился в своем дворе вместо парадных брюк в замызганных галифе, бабка его аж вздрогнула.
– Что, собаки брюки и сорочку порвали? – был ее первый вопрос. – Доигрался, уколы теперь будешь делать?
– Чего раскричалась? – не удостоил он ее ответом. – Видишь снял брюки и сорочку, чтобы не пачкаться. Дела у меня. Людям бы воды вынесла попить. Сроду не встретишь, как следует.
Но бабка и не думала привечать нас, чай не в Лондоне. Она подступала к внуку.
– А ну снимай штаны, посмотрю, как тебя покусали!
И сколько Данила ни упирался, она стянула с него не только штаны, но и трусы готова была снять.
– И, правда не покусанный, – удивилась бабка.
А когда Данила вышел во двор уже переодетый в старенькие брюки, она вдруг ему заявила:
– Вот в этих штанах и ходил бы на свою охоту.
Не слушая ее, Данила нырнул в сарайчик и, выйдя оттуда, кивнул нам головой, мол, все в порядке. Из кармана у него выглядывало остро отточенное шильное жало, а руке находился моток шпагата. Пока мы привязывали к багажнику поломанный столик, между бабкой и Данилой произошел следующий диалог:
– Я сегодня снова заночую у Макса, не жди меня до завтра!
– Шел бы домой!
– Не отпускают меня, торт пекут «Наполеон»!
– Будя врать то!
– Че врать то! Вон прокурорская дочка вчера весь день под окном облизывалась, а я болярином за столом сидел.
Наша подружка густо покраснела, а я стоял как оплеванный. Уел он за один раз обоих: и меня, и Настю. Вот и приглашай после этого его в гости. А Данила не замечая двусмысленности сказанного, продолжал:
– Коза как?
– Витинар сказал, поправляется!
– Я ей гостинец приготовил.
– Чтой то?
– Яблоки. Целый пакет!
Господи, провалиться бы мне сквозь землю. Как я ненавидел в этот момент Данилу. Если бы не моя родная бабушка и эта дурацкая история с шахматным столиком, я бы до конца лета не имел с ним никаких отношений. Вон, оказывается, куда пойдут молодильные яблоки. А я чуть было не поверил ему, что бабка больна. А еще друг называется. Так, втемную, подставить! А я ведь как рисковал, прятался черт знает, где в цеху, в вонючей, темной щели. Да он, мой дружок, по части брехливости, пожалуй, переплюнет Брехунца. Я шел с велосипедом впереди, а Настя с Данилой сзади выясняли отношения. Только и слышалось:
– Хам!
– Дура!
– Мужлан!
– Цаца!
Наконец они угомонились и догнали меня. У первого же прохожего встретившегося на пути, Настя спросила время:
– Без пяти одиннадцать.
Они оба, помирившиеся успокоили меня.
– Макс, у тебя в запасе есть еще час, можешь не торопиться. Туда, на шестой километр, на велосипеде можно за пятнадцать минут доехать.
