Ее счастье... и мое счастье, что ей не открылась другая сторона наших отношений. Что же до всего остального... Доброта и нежная забота — это, конечно, хорошо, но мисс Минтон, уверена, не настолько слепа, чтобы остаться равнодушной к пронзительной синеве его глаз, густой шевелюре цвета воронова крыла, великолепному торсу...
Журналистка опомнилась первой:
— Я немедленно уйду, мадам. Уведомить вас за полчаса — это не слишком...
— Не трудитесь. Вы не сами уходите. Вас увольняют. Без рекомендации, заметьте. Полчаса или час, юная леди, — мне все равно. Главное — вон из моего дома.
— Слушаюсь, мадам, — по слогам процедила мисс Минтон.
— Секундочку! — В мыслях об Эмерсоне я едва не совершила непростительную, бесчеловечную оплошность. Как можно было забыть разговор с Кевином? Он ведь сказал, что у девушки за душой ни пенни. Возможно, и до дому доехать не на что... — Я передумала. Останетесь до утра. В роли горничной, разумеется. Завтра можете идти куда глаза глядят. Если только... если только вы не позволите одному из ваших поклонников позаботиться о вас.
— Поклонников? — Мисс Минтон оглянулась уже от двери. — У меня нет никаких...
— Положим, я выразилась неудачно. Тем не менее два молодых джентльмена мечутся на улице в ожидании известий о вас. Я обещала подтвердить, что вы в безопасности. Какая жестокость! Какое бездумное равнодушие к друзьям...
— Нет у меня друзей! — в ярости отрезала мисс Минтон. — Одни соперники! И заботиться обо мне некому! На свете нет ни одного мужчины, которому я это позволила бы.
Один-то все же есть, дорогая. Ты можешь обмануть себя, но не меня.
— Поступайте как знаете, юная леди.
— Уйду, как только рассветет, мадам. С вашего позволения, мадам. — Безо всякого позволения она дернула за ручку и захлопнула за собой дверь с таким треском, что, окажись поблизости миссис Уотсон, до рассвета нашей горничной в доме не дожить.
Еще несколько минут после ее ухода я позволила себе потратить на раздумья. События последнего часа развивались с такой скоростью, что даже мой острый ум отказывался их воспринимать. А значит, нужно срочно привести мысли в порядок.
С молодыми людьми все понятно. Увлечение мистера Уилсона мне бросилось в глаза еще при нашем знакомстве. О'Коннелл... С О'Коннеллом сложнее. Я-то считала, что им движет исключительно профессиональная ревность. Ан нет... С другой стороны, он и сам наверняка не отдавал себе отчета в нежных чувствах к мисс Минтон, пока она не пропала. А раз так — мне не в чем себя винить. Как я могла догадаться о романтической привязанности, если она еще не проявилась?
Неожиданная симпатия юной леди к Эмерсону вполне понятна и беспокойств вызывать не должна. Он не отвечал ей взаимностью, не подогревал ее страсть и, уверена, не станет этого делать.
Эмерсон... Вот загадка из загадок. Кто этот его странный визитер в тюрбане? Чья просьба... или угроза могла заставить моего любимого сорваться с места и исчезнуть, не сказав ни слова мне?!
Бессмысленно выстраивать теории, не имея фактов. Остается только ждать его возвращения. А если не вернется? Если меня ждут долгие часы неизвестности? Ну что ж, сидеть сложа руки я не буду.
А пока нужно закончить начатое дело. Джентльмены наверняка не находят себе места. Раз уж обещала... будь добра соответствовать, Амелия Пибоди Эмерсон! Несмотря ни на какие тревоги.
Дворецкий маячил у окна прихожей.
— Рано еще, Гаргори. Профессор вряд ли вернется так быстро. Откройте дверь.
— О-о-о, мадам... — простонал Гаргори. — Вы ведь не уйдете, нет? Профессор мне не простит...
— До ворот и обратно, успокойтесь. — Молодые люди по домам не разошлись, чего и следовало ожидать. О'Коннелл носился туда-сюда по улице, а мистер Уилсон застыл в неподвижности, не сводя глаз с дома.
— Умоляю, мадам...
— Ну-ну, Гаргори. — Я потрепала дворецкого по руке. — Если хотите, можете постоять на крыльце и посмотреть. Я скажу пару слов этим джентльменам и вернусь.
На улицу выходить не пришлось. Заметив меня, оба ринулись к воротам, где все мы и встретились.
— Предположение оказалось верным, — сообщила я умирающим от тревоги молодым людям. — Мисс Минтон в полной безопасности.
— Это правда, миссис Амелия? — выдохнул Кевин.
— Честное слово, мистер О'Коннелл. Я когда-нибудь вас обманывала?
Плутовская улыбка мелькнула на губах ирландца.
— Как бы то ни было, на этот раз я вам верю.
— Но где же она? — вставил мистер Уилсон. — Мне нужно с ней поговорить, убедиться...
— Странно видеть вас в таком состоянии, мистер Уилсон. — И впрямь, наш юный коллега был сам не свой. Забыл снять шляпу, съехавшую на ухо, дико вращал глазами и буквально повис на прутьях ограды, уродуя свои элегантные серые перчатки.
— Прошу прощения, — пробормотал он. — Поверьте, я не сомневаюсь в данном вами слове.
— Надеюсь. Завтра мисс Минтон вернется к себе. Завтра и увидитесь. А теперь отправляйтесь по домам, выспитесь хорошенько и забудьте о своих тревогах. Мисс Минтон ничто не угрожает.
О'Коннелл тут же развернулся и зашагал прочь, не вынимая рук из карманов.
— Кепку наденьте, Кевин! — крикнула я вдогонку. — Вечером сыро!
Не оборачиваясь и не замедляя шага, ирландец вскинул руку в немом и довольно неучтивом прощании. Мой совет он проигнорировал. Мистер Уилсон отнял у меня еще минут десять изъявлениями благодарности и расспросами — безрезультатными, конечно.
Наконец и этот воздыхатель нашей горничной удалился восвояси, а я еще помедлила у ворот. Нет, призрачных надежд на быстрое возвращение Эмерсона я не питала, но воздух был так приятно прохладен, и густая зелень во дворе навевала воспоминания о любимом кентском поместье... А дома... что меня могло ждать дома? Одиночество... В лучшем случае — компания одуревшего от беспокойства Гаргори.
Ветки кустарника у самой ограды неожиданно качнулись. Ветра не было. На таком же кусте по другую сторону ворот серые от лондонской копоти листочки даже не шелохнулись. Что-то призрачно-белое, точно гигантский паук, раздвинуло ветви. Наружу вынырнуло... нет, не паук... неестественно худая рука... кисть, обтянутая сухой, почти прозрачной кожей. Я взяла сложенный листок из скрюченных узловатых пальцев. Рука исчезла... легкий шорох травы... видение пропало, как будто ушло под землю.
Посланец как раз в духе Айши. Загадочная леди недаром сказала, что я узнаю ее гонца.
Гаргори, похоже, ничего не увидел, иначе бросился бы ко мне с криком «Полиция!». Сунув послание в карман широкой юбки, я как ни в чем не бывало вернулась в дом и сразу же уединилась в библиотеке.
Листок был сложен вдвое, но не запечатан; снаружи ничего, внутри лишь одна строчка корявых иероглифов.
