Я держала себя в руках всю дорогу до отеля и справилась бы с собой и там, если бы не мистер Блоч. Вместо того чтобы проводить Ди в ее номер, он последовал за мной в мой и, войдя, прикрыл дверь.
— Томми... ничего, если я буду так вас называть?
— Пожалуйста, — угрюмо ответила я, бросая сумочку на кровать.
— Томми, не обращайте внимания на выходки Джона. Вы же знаете, какой он.
— Если вы скажете, что у него золотое сердце, я... я закричу. У него сердца нет. Вместо него — обломок гранитной плиты, покрытый египетскими иероглифами.
— Он любит вас, — сказал Блоч и усмехнулся при виде выражения моего лица. — Он знает вас с младенческих лет, моя дорогая. У него просто маловато опыта в выражении отеческих чувств. Я хорошо представляю себе, что он чувствует.
— Ради Бога простите меня. — Я приложила руку ко лбу, голова у меня раскалывалась. — Не хочу показаться невежливой, но я сейчас не в состоянии разговаривать.
— Я хочу сказать только одно. То же самое, в чем Джон пытался вас убедить. Забудьте прошлое. Перестаньте терзать себя из-за того, что сделал Джейк.
— Мне было все равно, — я говорила словно сама с собой, — когда его обвинили в подделке статуэтки. Интересно, почему? Потому что это показалось мне необычным и романтическим? А потом я решила, что он невиновен. Это было еще более романтично.
— Джейк не сказал вам правды?
— Он... у него не было времени, чтобы хоть что-то мне рассказать. Я никогда уже не узнаю, как бы он все объяснил или как бы поступил. Все произошло так внезапно, — сказала я и хихикнула, это прозвучало неожиданно и дико. — В тот полдень, уезжая, он надел свой лучший серый костюм. Он выглядел таким красивым и молодым — на вид можно было дать года двадцать два. Он улыбнулся мне и взъерошил волосы. «Знаешь тот банк, — сказал он, — который я собирался ограбить, детка? Ну вот, день настал!» И уехал. Я слышала, как он насвистывал, спускаясь по лестнице. Машину нашли почти сразу же. Был ранний вечер, когда пришел полицейский и обо всем сообщил мне.
— Надо полагать, — невесело заметил Блоч, — это было сделано не слишком тактично.
— Он старался. Тактично такое невозможно сообщить.
— Да... Для вас словно наступил конец света. — В голосе Блоча была та доброта, которой так не хватало расстроенному и смущенному полицейскому. — Мне кажется, я могу понять не только то, что вы чувствовали, но и почему так отреагировали. С несчастьем, в котором некого винить, труднее всего смириться. Хочется найти виноватого, не важно кого. Что проку винить Бога, ему не отомстишь.
— Поэтому я во всем винила Джона. О, вы правы, мне нужно было кого-то ненавидеть. Но самое ужасное заключалось в том, что я могла обвинять Джона до тех пор, пока считала Джейка невиновным. Этим словом, будто щитом, я отгородилась от всех других мыслей. Я не позволяла себе рассуждать логически, потому что в этом случае мне пришлось бы лицом к лицу столкнуться с правдой. С тем, что Джейк, мой отец, оказался не романтическим героем, а обыкновенным мелким воришкой!
— Ну уж не мелким...
— Да, конечно, не мелким. Редко какому вору подворачиваются такие неслыханные богатства. Да к тому же и жертва, которая уже мертва. Всем известно, как называют тех, кто грабят мертвых: мародеры.
— Томми, детка...
— Хватит мне быть ребенком. Пора повзрослеть, вы так не считаете? То, что сделал Джейк, хуже чем воровство. Он не только крал веши у мертвой женщины или у правительства Египта. Он грабил миллионы живых людей, единственным достоянием которых является их прошлое. Он изменил тому кредо, которое якобы исповедовал. Продавал свои знания за деньги. Он...
Я не замечала, что по моему лицу градом катятся слезы, пока у меня не пресекся голос. Я старалась сдержать рыдания, но не могла.
Мистер Блоч нашел в моей сумочке аспирин. Дал мне его выпить и заставил лечь в постель. Он снял с меня туфли. Смочил тряпицу и положил мне на лоб. Вода потекла по волосам и вымочила подушку, но это была отличная идея. Только проделав все это, и вполне квалифицированно, Блоч отправился восвояси.
Я уснула.
Меня разбудил стук в дверь, и первое, что я спросонья почувствовала, было негодование по поводу того, как я еще способна спать при том, что волосы у меня мокрые от щедро смоченной Блочем тряпицы, а голова раскалывается от боли.
К тому времени, когда я успела подсчитать, где у меня болело и саднило, в номере уже был официант с пожеланием приятного вечера. Я не заказывала ужина, но догадывалась, кто это сделал, и, поглощая кебаб из ягненка и овощной суп, размышляла, не захочет ли мистер Блоч удочерить меня. Счастливица Ди, наверное, не ценит своего счастья.
Еда на вкус оказалась лучше, чем я ожидала, но приятно проводить вечер я все еще была не в состоянии, так же как и напрягать свои мыслительные способности. Особенно если речь шла о мыслях, которыми я развлекала себя последнее время. Я снова легла в кровать. И проснулась в кромешной полуночной тьме от ощущения, что в моем номере кто-то есть.
Звуки были тихие: осторожные шаги, скрип половиц, приглушенный стон, когда пробираясь в темноте, больно стукаются о твердый предмет. Я заперла дверь в номер, но не закрыла застекленную двустворчатую дверь на балкон.
Я лежала не шелохнувшись, так что ныли от напряжения мышцы моего истерзанного тела, и думала, как мне поступить. Мои жалкие пожитки вряд ли стоили того, чтобы за них бороться. Но среди них было кое-что другое. Я понимала, что ночной гость не ищет бриллиантов, портативных радиоприборов или денег. То, за чем он пришел, лежало в кармашке моего небольшого чемодана. Когда я перекладывала туда письмо из своей битком набитой сумочки просто, чтобы разгрузить ее, я не понимала его скрытого смысла. Я и сейчас не могла его разгадать, но после всего того, что произошло днем, знала: в письме старика таился какой-то намек.
Может ли пришелец, кем бы он ни оказался, разгадать намек, по сей день ускользавший от меня? Вероятней всего, нет. Это была ссылка на что-то сугубо личное из моего детства. И до тех пор, пока я не вспомню, на что именно, я не смогу быть уверенной, что этот эпизод не известен кому-нибудь еще.
Все это пронеслось у меня в голове со скоростью молнии, а потому не столь связно, как выглядит на бумаге, но смысл был тот же. Не потребовалось прибегать к сложным логическим построениям, чтобы решить, как мне следует поступить. Инстинкт самосохранения подсказывал: лежи тихо. Притворись спящей. Оставь таинственного визитера в покое.
Я видела его, вернее, какое-то неясное бесформенное пятно, более темное, чем тьма вокруг. И тут, откинув покрывало, я спрыгнула с кровати и бросилась на незваного гостя.
Это выглядело безумием, но у меня было нечто вроде плана. Я не настолько глупа, чтобы пытаться одолеть вора голыми руками. Я решила, что закричу, и, захватив злоумышленника врасплох, сумею задержать его, пока не подоспеет помощь.
Однако я упустила одну небольшую деталь — то, что дверь в комнату была заперта. Но это, как выяснилось, оказалось не самой главной моей промашкой. Я и не предполагала, какой молниеносной может быть реакция нежданного пришельца.
