— Боже правый, а к кому же? Та же самая психология, та же степень вины — результат такого же легкомысленного вторжения в жизни других людей. Томми, ты наконец должна увидеть Джейка таким, каким он был, — не святым, не дьяволом, просто человеком, движимым непреодолимым влечением. Я сам был более чем несправедлив к нему, потому что... из-за некоторых, не стоящих упоминания побуждений. Но я могу понять его побуждения.
— И я тоже. Ему нужны были деньги.
— Джейку всегда было плевать на деньги. Всегда, до того момента, когда ты начала превращаться из угловатого подростка в точную копию своей матери — очень привлекательной женщины, между прочим. Ты знаешь, отчего она умерла?
— При моем рождении. Не пытайся сделать какие-то выводы...
— При родах в госпитале Каира. Мы достали ей лучшего врача во всем Египте, но Джейк всегда считал, что тот был недостаточно хорош. Если бы она жила в Нью-Йорке или в Лондоне... Эта мысль преследовала его. Она явственно читалась на его лице в тот последний год каждый раз, когда он смотрел на тебя. То был страх, что тебе суждено выйти замуж за такого же бедного горемыку ученого, обреченного жить в каком-нибудь Богом забытом месте, и в конце концов повторить судьбу матери. Да, понимаю, в этом не было логики и здравого смысла, но страхи, которые толкают человека на крайности, обычно иррациональны. Джейк отчаянно хотел увезти тебя отсюда, увезти в другой мир, где тебя холили бы и лелеяли, где бы тобой восхищались. Вот почему ему нужны были деньги.
Молчание, казалось, длилось целую вечность. Наконец я проговорила:
— Следовательно, выходит, что во всем виновата я?
— В некотором смысле — да.
— Зачем ты мне это рассказал?
— Потому что я круглый дурак. — Он понуро сгорбился и, не отрывая от моего лица взгляда, полного муки, искренне признался: — Я все еще наивно верю в справедливость, в которой отказал Джейку, и следуя которой, скорее всего, потеряю самое желанное в жизни. Единственное, что я могу тебе предложить, — это тот же самый мир, в котором ты жила девочкой. Чтобы вытащить тебя из него, Джейк продал свою душу. Мир, не особенно добрый к тебе в прошлом.
Джон спокойно, с достоинством ждал моего ответа, но мне не шли в голову верные слова — а они должны быть верными. То, что он сказал о Джейке, потрясло меня, но не так глубоко, узнай я об этом несколько дней назад. Теперь все связанное с Джейком казалось до странности несущественным. Были более важные вещи, которые следовало бы обсудить.
— Ну хорошо, — пробормотала я и невпопад добавила: — Что же мы будем делать с Майком?
— Если ты хочешь, чтобы я был снисходителен к этому молодому идиоту, то только ради тебя я...
— Ради тебя, — перебила я.
Он молча бросил на меня взгляд, от которого у меня подогнулись колени, и позвал:
— Майк!
Майк отнял руки от лица и поднял глаза.
— Порядок... Полиция? Порядок, — бессвязно проговорил он. — Я не знал, что я... Пошли...
Он говорил как пьяный, и движения у него, когда он поднимался на ноги, были неловкими, словно у пьяного. Джон не двинулся с места и не произнес ни слова. Тогда на лице Майка появилось подобие его обаятельной улыбки, и он побрел по тропе в направлении реки.
— Майк!
Тот остановился, подняв плечи и еще ниже опустив голову.
— Я даю тебе полчаса, — сказал Джон. — К утру какой-нибудь дотошный полицейский начнет задавать вопросы, и я не обещаю тебе, что буду молчать, даже если это сделает Блоч. Но если ты покинешь страну, не думаю, что полиция станет утруждать себя погоней.
Майк долго стоял, словно окаменев. А потом — потом не оглядываясь двинулся вперед. Я понимала, почему он не повернулся и не стал ничего говорить. Его высокая понурая фигура не скоро скрылась из виду.
— Очень мило с твоей стороны, — сказала я, что прозвучало нелепо в данной ситуации.
— Не так уж и мило. Как профессионал он теперь конченый человек. Не представляю, чем он будет заниматься. Возможно, ему было бы лучше сидеть в тюрьме или вовсе умереть.
Горечь, с которой он произнес эти слова, вызывала уважение, и я осторожно возразила:
— Мне кажется, что люди, которые делают такие далеко идущие выводы, превышают свои полномочия. Если Майк хочет умереть, это в его власти. Но предоставь ему самому решать.
— А мне кажется, — сказал Джон, помолчав, — что было бы очень мило с твоей стороны остаться здесь со мной. Если, конечно, ты не против.
— Это не самое изящное предложение из тех, которые мне доводилось получать, — ответила я. — Если это и в самом деле предложение.
— Я в этом не специалист, — широко улыбнулся Джон. Он раскинул руки, и я без всяких колебаний бросилась в его объятия. — Томми, не связывай себя. Жить тут тяжело, и, знает Бог, я не подарок...
— Это — моя родина. Она у меня в крови, и я умру, если мне придется уехать отсюда.
— Думаю, это правильная оценка вещей. Но...
— Я умру, если мне придется уехать от тебя! — пылко воскликнула я, чувствуя, что так и будет.
— Я влюбился в тебя, когда тебе только исполнилось пятнадцать. Черт побери, в этом нелегко сознаться, не так ли?
— Боюсь, в тебе можно заподозрить сексуального маньяка.
— Лучше уж слыть сексуальным маньяком, чем отцом, который превратился в кумира, — произнес Джон без тени юмора в голосе.
— Но это... Ты с ума сошел. Я люблю тебя. — Это прозвучало как неоспоримая истина, только что изобретенная мною.
— Томми, когда ты, вопя, как сумасшедшая, появилась на тропе, куда ты бежала со всех ног?
— Как куда? В институт, — смутилась я. — Чтобы предупредить тебя.
— О чем?
— О Майке, конечно. Я сообразила, пока выбиралась из этой проклятой гробницы, что либо ты, либо Майк в сговоре с Блочем. Письмо...
— Я все понял. Я и сам в своих размышлениях шел по тому же пути, помнишь? Только я-то знал, что это Майк, а не я. Но ты-то как узнала? И поняла ли это вообще?
— Конечно же поняла! Я вычислила, что это был Майк, потому что... — Тут я умолкла, открыв рот, искренне изумленная. — Не знаю. Я хочу сказать, что я знала, но откуда, не знаю.
— Отлично, — удовлетворенно кивнул Джон. — Я в восторге от столь блистательной нелогичности. Это было не из-за того... что я напоминаю тебе Джейка?
— Ты ни капельки на него не похож. Джон, дорогой, я больше не ищу ни в ком себе отца. Я достойно похоронила Джейка в гробнице, которую он же и нашел. Разве это не самое подходящее место?
— Гробница! — Джон отпустил меня так неожиданно, что я едва не упала. — Боже правый, я тут теряю понапрасну время, когда этот сукин сын Блоч грабит мою гробницу! Послушай, Томми, ты...
— Понапрасну теряешь время! Замечательно! — Я пожала плечами. — Что ж, мне пора бы привыкнуть к этому... Пошли. Я покажу тебе, где гробница. Ты берешь тот пистолет, а я этот. Надеюсь, я в состоянии пройти еще несколько миль и пристрелить еще несколько человек. В конце концов, я...
