Мне очень жаль, говорю, но я не помню, чтобы вчера ночью видел ее с дочерью. А миссис Константин продолжает настаивать, что так оно и было. А я все твержу свое: мне очень жаль и все такое. В конце концов миссис Константин разозлилась и заявила: «Наверное, снова напились в стельку, вот память и отшибло». Да еще пригрозила пожаловаться начальству, если у меня память не улучшится.
– Так она вас шантажировала! И вы ей позволили измываться над собой?!
– А что оставалось делать? У меня жена только что родила, и деньги улетают со свистом.
Подумать только, а я еще имела глупость пожалеть эту интриганку!
– Мистер Энгельгард, вам следовало немедленно обо всем рассказать полиции.
– Наверное… Но ведь начальство… Мэм, вы же обещали, что не выдадите меня. К тому же я вовсе не уверен, что дело обстояло не так, как говорит миссис Константин. Признаюсь, в тот вечер я впрямь перед работой малость хлебнул. Всего один-единственный стаканчик, и это случилось впервые бог знает за сколько времени. Правда, стаканчик был приличный… Вот я и сказал себе, что, наверное, отвык от спиртного и отключился… может, и впрямь забыл, что видел миссис Константин с дочкой… Кроме того, они же не из тех, кому укокошить ни в чем не повинного человека – раз плюнуть. Во всяком случае, так мне казалось, вот я и решил оказать им эту небольшую услугу… Послушайте, вы правда даете слово, что никому обо мне не сообщите?
Я снова заверила, что на меня можно положиться, обещала – значит, могила. Однако остальные участницы сговора не обладают неприкосновенностью Энгельгарда.
Глава двадцать вторая
На следующее утро в половине десятого, еще до того, как выхлебать у себя в офисе первую чашку кофе, я позвонила Луизе Константин.
Никто не ответил.
Черт! Мне так не терпелось поговорить с этой очаровательной и правдивой дамой.
Остаток дня я провела, просматривая почту, состоящую в основном из счетов, и перекладывая бумажки на столе. И только в четверг, перехватив гамбургер в ближайшей забегаловке, села в свой «шевроле» и отправилась в Шорт-Хиллс, штат Нью-Джерси.
К дому Бланш Ньюман я подъехала около двух часов дня.
Честно говоря, «дом» – это не то слово. Дворец, особняк, вилла… Огромное трехэтажное белое здание в георгианском стиле стояло посреди гигантской, тщательно ухоженной лужайки. Я сделала круг по усыпанной гравием дорожке и остановилась позади новенького красного «мерседеса». Слева, за деревьями, проглядывали теннисные корты. Интересно, а бассейн здесь тоже есть? Я была уверена, что бассейна не может не быть.
– Дез! – В открытых дверях стояла Бланш, на лице ее была написана тревога. – Я боялась, что ты заблудишься.
– Ты очень точно описала дорогу. – Мы обнялись.
Светло-карие глаза подруги были обведены темно-синими кругами, на лбу и в уголках губ пролегли глубокие морщины. Пять лет назад Бланш выглядела на десять лет моложе.
Мы прошли в огромный холл с высоченным потолком, под ногами поблескивал темно-зеленый мрамор, в нишах стояли скульптуры, вазы и прочие антикварные сокровища. Я следовала за Бланш по длинному коридору, пока она не остановилась у открытой двери и жестом не пригласила меня войти.
Комната была большой, очень большой, но не это главное. Господи, да я такой роскоши отродясь не видела! Мебель в стиле Людовика XVI (наверняка подлинная!), стены, отделанные панелями из мореного дуба, абиссинские ковры. Тона в основном мягкие, пастельные – розовый, кремовый, светло-зеленый. Даже каминная доска была из розового мрамора.
– Мне кажется, здесь нам будет удобнее. Я называю эту комнату малой гостиной. Здесь куда уютнее, чем в парадной гостиной или в библиотеке.
Я чуть не поперхнулась.
– Дез, ты уже обедала? – спросила Бланш, когда мы уселись, и протянула руку к шнурку рядом с диваном.
Я заверила ее, что не голодна.
– Тогда выпьешь чего-нибудь?
– Спасибо, не хочется.
– Хорошо. Так что тебе рассказать?
Я знала, что задавать наводящие вопросы не требуется, надо просто дать Бланш возможность выговориться. Что она и проделала – не замолкала в течение десяти минут, повторив то, что уже сообщила по телефону, и добавив целый ворох подробностей об утраченных добродетелях идеального Марка Ньюмана.
– Не могу поверить, что это происходит со мной, – прошептала Бланш, поникнув. – Если бы ты его знала…
Пришло время направить рассказ подруги в более практическое русло.
– Мне кажется, тебе лучше объяснить, как все происходило. Что изменилось, когда Марк начал якобы задерживаться на работе? Он что, просто пару раз в неделю возвращался позже обычного? Или заранее предупреждал тебя об этом?
– Он всегда звонит, где-то около пяти, и предупреждает, что не придет к ужину.
– А где он работает?
– В компании «Мартин и Ньюман». Он совладелец. Это фирма в Ливингстоне, всего в нескольких милях отсюда. Постой-ка… Я дам тебе адрес.
Бланш встала и прошла к окну в дальнем конце комнаты, где стоял небольшой столик, обтянутый кожей. Я впервые смогла внимательно разглядеть фигуру подруги. И едва не грохнулась на пол от изумления.
При своем высоком росте Бланш всегда была не то чтобы толстой, но, скажем так, пышной. Теперь же моя подруга стала худой как щепка. В ее серые шерстяные брюки поместились бы две Бланш. Но вот она повернулась… и я увидела, что из выреза белой шелковой блузки выпирают… нет-нет, не груди, а костлявые ключицы! О боже… Я перевела дыхание.
– Марк работает биржевым маклером. Я тебе не говорила? – спросила Бланш, возвращаясь к дивану. Она протянула мне визитную карточку.
– Нет, не говорила. По крайней мере, я об этом не помню.
– Я знаю, о чем ты думаешь! – вдруг выпалила она.
– О чем?
– Что Марк женился на мне из-за денег! – Она взмахнула рукой: – Из-за всего этого.
– Что за глупости, Бланш, – ответила я лицемерно.
– Так вот, хочу внести ясность! Марк – очень, очень преуспевающий маклер. У него и своих денег достаточно.
– Мне нужна его фотография, желательно недавняя. Найдется?
– Найдется. – Бланш со слабой улыбкой потянула за шнурок.
Через две-три минуты в дверь постучали. Вошла маленькая коренастая женщина средних лет.
– В библиотеке есть фотоальбом, Лайла. Как войдете, в шкафу слева от камина, вторая полка снизу, по-моему. Вы не могли бы его принести? – вежливо попросила Бланш.
Лайла вернулась раньше, чем я успела открыть сумку, достать кошелек и сунуть в него визитку Марка Ньюмана.
– Как видишь, у нас много фотографий, – гордо сообщила подруга, листая альбом. Она задержалась на снимке, где куда более округлая и куда более счастливая Бланш с обожанием взирала на симпатичного мужчину примерно ее возраста. Судя по всему, Марк был чуть выше жены, плотного телосложения, с густой шапкой светлых вьющихся волос. Бланш несколько секунд смотрела на фотографию, рассеянно поглаживая ее пальцем. – Это наш медовый месяц. На Барбадосе… – Голос ее дрогнул.
