— Ты уже встречался с Питером?
— Мы с Коркораном наведались к нему сегодня в семь утра. Но ничего не добились. Посему я приказал не пускать его в больницу. Мы не можем подвергать девушку риску, один раз она уже чуть не погибла…
— Но в её палате сидит охранник, — возразила я.
— Верно. Тем не менее, случись что, мне с этим жить. Никто, на кого упало хоть малейшее подозрение, в палату не ступит ногой.
— Но зачем Питеру убивать?
— Понятия не имею. Однако это ещё не значит, что у него не было мотива. Он мог поссориться со своей подружкой, как Шилдс с её сестрой, а мог пуститься во все тяжкие ради денег. Откуда нам знать, не унаследовал ли твой клиент кругленькую сумму? — Тим медленно покачал головой и с яростью произнёс: — Хотел бы я взглянуть на это завещание… если оно, конечно, существует, — спохватился он, не дожидаясь, пока его одёрнут.
— Но Питер полагал, что Мэри Энн не будет дома, — освежила я его память по другому вопросу.
— Да? А разве она не могла сообщить, что у неё изменились планы?
Резонное возражение. Дальнейшее препирательство смысла не имело, и я решила зайти с другого боку:
— Видишь ли, Тим, по-моему, ты совершаешь огромную ошибку, запрещая Питеру бывать в больнице. Ты не хуже меня знаешь, что он не убивал. А он мог бы оказать девушке большую помощь. Больше, чем все врачи, вместе взятые.
— Это обсуждению не подлежит, — ровным тоном заявил Тим, и, судя по выражению его лица, решение было окончательное.
— Еду к Питеру, — заторопилась я.
* * *
Поверите ли, ближайшая к полицейскому участку телефонная будка стояла пустая, с сиротливо торчащими проводками! Что они себе позволяют — как воришки, так и стражи порядка! У следующего аппарата, чуть подальше, была оборвана трубка. Лишь через четыре квартала мне повезло: аппарат пребывал в целости, сохранности и рабочем состоянии.
— Мне необходимо с тобой встретиться, — заорала я, услыхав в трубке голос Питера.
— А, ты была в участке, — уныло догадался он.
— Можно заехать прямо сейчас?
— Прости, Дезире, но мне нечего тебе сказать.
— Нам надо поговорить.
— Ладно, — со вздохом согласился он.
Питер жил в шестиэтажной коробке на Западной Тридцать восьмой. Я не успела нажать на кнопку звонка, как он уже открыл дверь:
— Увидел тебя из окна.
Я впервые была в гостях у Питера. Маленькая чистая квартирка, далеко не блиставшая роскошью, но уютная и обжитая. Кроме непременных дивана, кресел и стола, я увидела пару книжных полок, забитых книгами, и массивную подставку под орех с прочими необходимыми аксессуарами: телевизором, видеомагнитофоном, проигрывателем и полками с видеокассетами и компакт-дисками. Стены украшали фотографии и репродукции, на светлом деревянном полу лежал пёстрый индийский ковёр.
— У тебя очень мило, — заметила я, дабы снять напряжение.
— Ничего особенного, но мне нравится, — вежливо улыбнулся Питер.
Я опустилась в кресло рядом с диваном, а он — на диван. Ходить вокруг да около я не стала:
— Питер, что происходит?
— Я не могу об этом говорить, Дезире. Но клянусь, что не имею никакого отношения к нападению. Ты мне веришь?
— Разумеется, верю. Но какой от этого прок? Полагаю, тебе известно, что, пока ты не представишь объяснения сержанту Филдингу, тебя не подпустят к Мэри Энн? — Произнося имя, я скрестила пальцы, чтобы не сглазить: а вдруг в больнице лежит Мередит?
— Я только что разговаривал с её невропатологом и, думаю, сумел уговорить его повлиять на полицию. Доктор Бейкер считает, что мои посещения очень важны для выздоровления Мэри Энн.
— Если он даже и замолвит за тебя словечко, я бы на это не очень рассчитывала. Вряд ли кому-то удастся переубедить Филдинга.
— Бейкер — уважаемый специалист; вполне вероятно, они его послушаются, — упорствовал Питер.
Передать не могу, что я испытывала, внимая моему клиенту. Однако, собрав остатки терпения, попыталась его вразумить:
— Не понимаю тебя. Если от твоего присутствия зависит здоровье Мэри Энн, то зачем ты нарываешься на запрет её видеть?
— Возможно, Филдинг отменит запрет, — с несчастным видом возразил Питер.
— Хорошо, оставим это. Но что бы ты ни делал в тот вечер, мне-то можешь рассказать! Без твоего разрешения дальше меня это не пойдёт.
И тут Питер ошарашил меня ещё раз:
— Легче было бы признаться полиции, чем тебе.
* * *
Короткое рандеву с клиентом привело меня в состояние шока. Что значит, легче признаться полиции, чем мне? Он настолько стыдится того, что сделал? Но что, ради всего святого, он мог такого ужасного натворить? Или же я повела себя слишком агрессивно и он постеснялся мне исповедаться? Вот такая у меня мерзкая привычка — хлебом не корми, а дай взвалить на себя хоть часть чужой вины.
Я была так огорчена, что решила устроить своей несчастной голове отдых. Например, пойти в кино, а намеченные дела перенести на другой день. Но в конце концов всё-таки не стала менять повестку дня и опять занялась актёрами, игравшими в "Любви и всем прочем".
В семь вечера связалась с Мидж Корсо, девушкой, которая, по словам Тары Уайльд, лично слышала, как Мередит ссорилась с Ларри Шилдсом. Пришлось проявить настойчивость, но своего я добилась и уговорила её выпить со мной.
Мидж была лет на пять старше Тары и лет на пятнадцать взрослее. Она мгновенно догадалась, к чему я клоню, стоило мне затронуть тему. А я к тому времени немного отточила технику и подъехала к ней куда ловчее, чем к Таре. По крайней мере, мне так казалось.
Ни три порции алкоголя, ни копчёные куриные крылышки, ни бесчисленные, наскоро сымпровизированные стратегические ходы не продвинули меня ни на шаг. Как и в случае с Тарой.
Только на сей раз поединок протекал в менее дружеской атмосфере.
Забегая вперёд, скажу: остальные члены труппы, согласившиеся повидаться со мной в последующие дни, вели себя ничуть не лучше. Собственно, от этой разношёрстной компании я узнала лишь одно: Ларри Шилдс умеет добиться исключительной преданности окружающих его людей. Как они дружно сплотили ряды и встали на защиту его секретов!
Но вернёмся к «травматическому» вторнику — так я обозначила тот день.
Когда, разочарованная встречей с Мидж Корсо, я вернулась домой, на автоответчике меня ждало сообщение от Питера. Похоже, он был совершенно раздавлен: "Позвони мне. Филдинг отказал доктору Бейкеру".
Глава 26
Питеру я перезвонила в восемь утра:
— Извини, что рано, но вчера я вернулась домой почти в полночь и побоялась, что разбужу тебя.
