— Тереза! Сними животное с бедной миссис Шапиро! — Это вскричала Виола, осторожно приближаясь с подносом. Две чашки кофе источали божественный аромат. к ним присоединился сандвич в компании печенья и молочника.
Терри поспешно вскочила, чтобы заняться острой проблемой на моём плече. Однако её попытки «снять животное» были встречены злобным шипением и яростным рычанием, в котором я безошибочно уловила парочку отборных кошачьих ругательств.
Опустив поднос на журнальный столик, Виола взяла дело в свои руки. Плеснула на блюдечко молока из белого молочника и, вытянув угощение перед собой, стала пятиться к двери, громко чмокая при каждом шаге.
Она была уже у порога, когда пушистое создание спрыгнуло с меня, чудом не задев поднос.
— Сейчас принесу вам ещё молока, — крикнула нам Виола из коридора, куда за ней уже ринулась норовистая Филомена. И минуты не прошло, как хозяйка вернулась с полным молочником. — Ну как вы? — участливо справилась она у меня.
— Нормально. Спасибо, что избавили от эполета.
Виола озадаченно нахмурилась. Хихикнув, дочка пояснила:
— Ну знаешь, мам, украшение, которое офицеры носят на плечах.
Судя по всему, Виола так и не въехала в мою милую шутку. Чуть приподняв брови, она сказала:
— Надеюсь, вы любите ветчину, Дезире.
— Люблю. Но право же, не стоило так хлопотать.
— Когда вы в последний раз ели? — строго спросила она. (Если честно, я умирала с голоду.) — Вот-вот. Ну ладно, не буду вам мешать. Пуську забрать?
Вообще-то Виола спрашивала у Терри, но я, со своим длинным языком, тут же вылезла:
— Ой, да пускай остаётся! Она нам совсем не мешает.
Так что, как ни крути, в том, что случилось дальше, винить мне, кроме себя, некого.
Терри терпеливо дожидалась, когда я разберусь с сандвичем. Затем, пока мы отдавали должное изумительному овсяному печенью с изюмом, испечённого её матушкой. Мне подумалось, что неплохо бы начать задавать вопросы, ради чего я, собственно, и приехала.
— Как долго вы работали у Корвинов?
— Чуть больше двух лет.
— Как я понимаю, вы были с Кэтрин в то утро, когда её чуть не сбила машина.
— Да, верно. И если б она погибла, это было бы на моей совести.
— Миссис Корвин — миссис Эвелина Корвин — говорила, что вы себя вините, но, по её словам, больше никто так не думает.
— Когда я увидела мчащуюся на Кэтрин машину, то впала в ступор, просто шевельнуться не могла. Вместо того, чтобы резко оттащить девочку назад, стояла будто парализованная.
Несколько последующих минут я пыталась убедить Терри в том, что её реакция была совершенно естественной, пусть и не самой удачной.
— Кроме того, Кэтрин тогда не пострадала. Зачем же вас так себя изводить?
— Потому что, когда родители доверяют тебе своих детей, ты обязана их оберегать. Меня теперь терзает мысль, что однажды может случиться что-то подобное, а я снова врасту в землю.
Развеять её страхи я не успела, хоть и собиралась. По комнате вдруг разлился отвратительный запах. Я старалась не смотреть на Терри — наверняка она ужасно смущена.
— Извините, — виновато пробормотала она. Я не знала, что ответить. Сказать, что всё о'кей? Или лучше сделать вид, будто понятия не имею, о чём она толкует? — У Пуськи больной желудок.
А я и думать забыла о Пуське! Узнав, что источник вони — она, сперва я испытала огромное облегчение. Но затем подумала: ни фига себе радость — оказаться в замкнутом пространстве с собакой, страдающей газами! Я раздражённо покосилась на Пуську, которая по-прежнему лежала под столом, обратив к нам свою тыльную часть. И как вам это нравится! Навоняла так, что глаза на лоб лезут, и при этом дрыхнет себе, понимаете, без задних ног!
Дышать я постаралась только по необходимости.
— Итак, на чём мы остановились? Кажется, вы говорили, что боитесь ещё когда-нибудь врасти в землю.
— Да, но это моя проблема. Вы же приехали в такую даль не за тем, чтобы поработать моим психотерапевтом.
— Нет, но я вас понимаю. Может быть, хотите поговорить об этом? Я умею слушать.
— Вы очень любезны, но я в порядке. Правда, иногда приходится напоминать себе, что, от чего бы Кэтрин ни умерла, по крайней мере это случилось не при мне. И за то спасибо.
— Вы сочли инцидент с машиной несчастным случаем?
— Ну…
Выждав чуток, я решила ей помочь:
— Как я поняла, теперь у вас появились сомнения.
— Да, наверное. Хотя… Понимаете, я ничего толком не видела. всё произошло в считанные секунды. Я решила, что водитель пьян. Или просто неосторожен. Мысль, что кто-то желал зла такому ангелу, как Кэтрин, казалась мне в то время абсурдной. Но чем больше я об этом думаю, тем отчётливее понимаю, что могла ошибаться.
— Изменить мнение вас заставило что-то конкретное?
Девушка подняла на меня грустные глаза:
— Кэтрин мертва.
Я перешла к другим вопросам, поинтересовалась, не приходит ли ей в голову какая-либо причина, по которой кому-то понадобилось бы убрать девочку.
— Любая причина, как бы она ни была притянута за уши.
— Нет, ничего. Такой милый, чудесный ребёнок!
Я спросила, какой матерью была Донна.
— Добрая, очень заботливая.
— Скажите… — Я ведь не имела права начисто игнорировать намёки Тодда. — Вам не казалось, будто Донна что-то скрывает?
— Ну что вы! Она очень открытый человек. — Пауза. — Простите, но я не совсем понимаю, куда вы клоните.
— Признаться, я тоже.
Затем мы поговорили о Барри.
— Миссис Лундквист очень занятая женщина, поэтому не могла проводить с Кэтрин много времени, но по моим наблюдениям, она очень любила девочку.
Далее перешли к Тодду.
— Полагаю, всем известно, как он относился к Кэтрин, — начала я.
— Да он этого и не скрывал.
— Как вы думаете, Тодд мог убить её?
Мысль, очевидно, была для Терри не нова, поскольку ответила она без колебаний:
— Честно говоря, порой Тодд производил впечатление не совсем… нормального. Но при том что ему доставляло удовольствие портить Кэтрин жизнь, я всё-таки не могу представить его в роли убийцы. Более того, на мой взгляд, это бы ему испортило удовольствие, он ведь лишался своей забавы. И потом, случай с машиной… здесь он уж точно ни при чём.
— Конечно, но если Кэтрин действительно убили, отсюда вовсе не обязательно следует, что эти два события как-то связаны.
— Да, возможно, — согласилась Терри. Но было видно, что она в это не верит. Если на то пошло, я и сама не верила.
