Итак, я устроилась на диванчике, обитом коричневым дерматином. Кроме меня в приёмной — в дальнем её углу, возле манежа, где забавлялся погремушками младенец, — сидела молодая женщина довольно невзрачной внешности. Она была настолько поглощена чтением любовного романа в бумажной обложке, что едва глянула в мою сторону, когда я вошла. Я взяла один из журналов, что лежали на столике рядом. Затем вернула его на место и взяла другой. Потом ещё один. В конце концов до меня дошло, что здешняя подборка ограничивается публикациями типа «Сегодняшняя мама», «Сегодняшние дети» и «Сегодняшние младенцы». Так-с, надо заняться чем-нибудь дельным. Достав из сумки заветный блокнот, я принялась изучать свои записи. И едва перешла ко второму параграфу, как услышала душераздирающий вой.
Нервы у меня, прямо скажем, не те что раньше, — да и тогда хвастаться особенно было нечем, — так что меня едва не хватил инфаркт. Я покосилась на соседку по комнате. Книжка валялась у её ног, одной рукой женщина держалась за сердце, а другой прикрывала рот. Через несколько секунд вой прекратился, и она виновато улыбнулась мне:
— Адаму всего четыре месяца. — И нагнулась за книжкой.
Я вернулась к своим записям. И добралась аж до второй страницы второго параграфа, когда моё спокойствие снова было прервано. На этот раз источником шума был зарёванный мальчуган, которого проволокла в приёмную высокая, глубоко беременная дама. Мальчик тщетно рвался обратно. Понятия не имею, сколько ему было лет. При отсутствии собственных детей мне трудно судить о возрасте чужих. На мой взгляд, горлодёру было где-то от двух до шести.
— Пожалуйста, не надо так кричать. Брайан, — негромко вразумляла его мамаша. — Доктор ничего плохого тебе не сделает.
— Ненавижу его! Ненавижу! Чтоб он сдох! — взвизгнул Брайан, наградив меня дикой головной болью.
— Брайан! Не смей говорить такие вещи! — осадила деточку мама, дёрнув за руку.
— А мне плевать! — вопил несмышлёныш, не оставляя попыток высвободиться.
— Возьми себя в руки! Что ты ведёшь себя как маленький!
— Папочка ни за что бы меня сюда не привёл! — заявил ребёнок, шумно сопя. — Папочка меня любит!
— А ну успокойся! — приказала ему мать.
Протащив крикуна чуть ли не волоком через всю приёмную, она, слава богу, решительным шагом миновала мой диванчик и устремилась к группе кресел в другом конце комнаты. Брайан между тем лягался, брыкался и протестующе вопил во всю глотку. Добравшись до кресел, мать склонилась к сыночку и погладила его по голове.
— Знаешь что, после того как побываем у доктора, мы с тобой пойдём в кафе и накупим всяких вкусностей.
— Мороженое? — просветлел мальчишка, разом перекрыв фонтан слёз и вытирая нос рукавом.
— На десерт. — Мать усадила его в кресло и принялась расстёгивать тёмно-синюю курточку.
— С шоколадом?
— Возможно. — Она сняла с него курточку.
А конфеты?
— Не торопи события. — Она рассмеялась.
В общем, в приёмной вновь воцарилась тишина, и я вернулась к чтению. Но не прошло и полминуты, как у меня объявился сосед.
— Привет, — изрёк Брайан, не без труда забираясь на диванчик. От меня он помощи не дождался.
— Брайан! — позвала его раздосадованная мать. — А ну-ка сядь!
— А я сижу, — невозмутимо отозвался детка.
— Не мешай тёте. — Она с тревогой взглянула на меня: — Вы не против, если он там посидит?
— Нет, конечно. — Моя третья ложь за день, который только начался.
— Если он будет вам мешать, скажите мне, хорошо?
— Ну что вы, не беспокойтесь, — любезно отозвалась я. Сами понимаете, думала я при этом совсем иное, не стоит забывать, что меньше недели назад я познакомилась с Пуськой и Филоменой. А общаться со зловонной собакой и кошкой-партизанкой — удовольствие значительно ниже среднего. И тут, не успела я, можно сказать, прийти в себя, мне на голову сваливается малолетний надоеда. По-моему, любой на моём месте не обрадовался бы.
Не обращая на Брайана внимания, я в очередной раз попыталась сосредоточиться на чтении. Не судьба.
— Как вас зовут? — начал прилипала.
— Дезире.
— Смешное имя.
— Да? И Брайан — тоже.
— Нет! — возмутился ребёнок.
— А вот и да.
Его нижняя губа задрожала, и мне показалось, что сейчас он свалит. Как же, размечталась!
— А мне мама купит на обед мороженое. С шоколадом, — гордо сообщил Брайан.
Сладко улыбаясь (его мамаша не сводила с нас глаз), я поведала деточке, что от мороженого у него разболится живот.
— Неправда, — упрямо возразил он.
— Правда-правда. — Иногда я веду себя как трёхлетний ребёнок.
— Нет! А вы — страшная тётка.
Это решило дело.
— Слушай, ты, паршивец, — прошипела я, всё с той же сахарной улыбочкой. — У тебя начнутся ужасные колики, тебя скрючит и…
— Ма-а! — Скатившись с диванчика, Брайан со всех ног, спотыкаясь, бросился в мамочкины объятия.
Знаю, гордиться нечем и следовало бы устыдиться, но я ни секунду не пожалела о содеянном, поскольку смогла почитать в тишине и спокойствии целых полчаса, пока Большой Бюст не препроводила меня в кабинет доктора.
Доктору Мадзелли перевалило за сорок, у него было доброе лицо, очки с толстыми стёклами и очень мало волос. Сидя за большим деревянным столом, он наблюдал, как я устраиваюсь в удобном кожаном кресле напротив.
— По телефону вы сказали, что вас наняла бабушка Кэтрин Корвин.
— Совершенно верно, — подтвердила я.
— Очень больно было узнать о смерти Кэтрин. Всегда горько, когда умирают дети, но смерть Кэтрин вдвойне меня потрясла. Она была особенно девчушкой.
— В каком смысле особенной?
— Такая милая, добрая, обаятельная.
— Вас удивило известие о её смерти?
— И да и нет. Признаться, я не предполагал, что она доживёт до совершеннолетия. Она страдала врождённым лёгочным заболеванием, очень серьёзным.
— Что-то вроде альфа-один… э-э…
Доктор снисходительно улыбнулся:
— Альфа-один-антитрипсиновая недостаточность.
— Плюс, насколько я понимаю, астма.
Он кивнул:
— Верно. Развившаяся на фоне основного заболевания, когда девочке только-только исполнилось два года. Её прогноз не был благоприятным, миссис Шапиро. Однако я надеялся, что она проживёт ещё несколько лет, но… никогда не знаешь наверняка, ведь так? — Доктор с трудом проглотил ком в горле, в уголке его глаз я заметила слёзы, блеснувшие за стёклами очков.
— Это точно, — поспешно согласилась я. — Как долго Кэтрин Корвин была вашей пациенткой, доктор?
