– Ладно, – махнул рукой босс. – Будем считать, что с заданием вы справились. Отличка – несите их по комнатам и идите отдыхать. Завтра я для вас что-нибудь придумаю.
Обрадованные гангстеры быстренько проволокли сопящих отпрысков по коридору, в предвкушении предстоящий ночи, которую можно было провести без задних ног и с чистой совестью.
Вован Натанович между тем, велев секретарше приготовиться к выполнению следующей части своих служебных обязанностей и пройти в ванную, сам же проводил до двери Саныча и с тоской спросил у него:
– Слушай, брателло, скоро, что ли там мои архаровцы с заданий повозвращаются? Соскучился я что-то. Ни тебе стрельбы из автоматов, ни тебе вертолетов с БТРами…
– Терпение, Вован Натанович, – импозантно изогнулся адвокат. – Всему свое время. Будет вам и вооруженный захват здания правительства, и расстрел рабочей демонстрации в ЮАР – всему свое время.
И, улыбнувшись почище Джоконды, Саныч удалился, оставив босса работать с младшими кадрами сверхурочно.
ГЛАВА 16. О ПОЛЬЗЕ КАПЮШОНА И ПРОЧЕЙ МАСКИРОВКИ
Нельзя сказать, чтобы Женю сильно обрадовало такое положение вещей. Ее свободолюбивая натура буквально с ума сходила от возмущения. Как это так? Она, дочь приличных родителей, образованная современная девица – и вдруг в рабстве у какого-то мужлана с вонючими ногами. И все из-за чего? Из-за каких-то зеленых глаз и тяги к натуральному стопроцентному адреналину. Нельзя было на него подсаживаться, говорила ей мама. Повозмущавшись какое-то время, Женя нашла, наконец себе какое-то оправдание: она просто затаилась и выжидает время, когда ситуация сложится должным образом и фортуна станет к ней более благосклонной.
Пока же Жене пришлось к своему ужасу наблюдать разоблачение и облачение своего «босса», которое ее нежные нервы едва выдерживали. Она-то по простоте душевной думала, что все мужчины похожи на какого-нибудь Ди Каприо и у них гладкий торс и тонкая талия. В крайнем случае, можно было предположить у них наличие грудных мышц, как у мачо в рекламе «Жилетт». Но что мужчину может быть так могуч, вонюч и волосат, этого Женя никак не могла предположить.
Переодевавшийся Гарри заметил ее потрясенный взгляд и спросил:
– Что вылупился, осел? Любишь погорячее, а?
Засмеявшись, он потрепал Женю по щеке и стал облачаться в коричневый балахон. После того, как Гарри взял какую-то торбу, они вышли из дома и стали двигаться по направлению к озеру. Вскоре они набрели на какой-то понтон и пошли по нему, постепенно отдаляясь от берега. Тут Гари остановился, всучил Жене мешок и начал стаскивать с себя балахон. Не в силах справиться с отвращениям и опасаясь за свое моральное здоровье, Женя решила отвернуться и не подглядывать за этим неприятным стриптизом. Воззрившись куда-то на горизонт, она стала мечтать о тех временах, когда для того, чтобы попасть в какие-то приключения, ей не придется навязываться всяким идиотам, а будет достаточно сесть в машину, вытащить из-под сиденья обрез и объездить все страну, грабя ларьки и пугая заправщиков… Тут она увидела нечто такое, что удивило ее сверх всякой меры: в отдалении парил в голубом небе яркий круглый парашют.
– Смотрите-смотрите, парашют!
Женя резко повернулась к бандиту и к своему ужасу обнаружила, что она на понтоне одна.
– Гарри! – воскликнула Женя и опустилась на колени.
Она с тревогой всматривалась в глубь озера, со дна которого поднимались веселые пузырьки, пытаясь разглядеть несчастного гангстера, которого она, неуклюжая корова, похоже спихнула с понтона. Вода была темная и холодная даже на вид, а до дна было, судя по всему очень далеко.
– Бедняга! – пожалела бандите Женя. – Он, наверное, как раз путался в рукавах, а я его в воду…
Поднявшись на ноги, Женя с ужасом осознала, что она только что убила собственными руками своего героя. Можно было, конечно, нырнуть в озеро и попытаться достать его, пока еще не слишком поздно. Но Женя с ужасом вспоминала свои впечатления о фильме «Титаник» и совершенно не хотела заканчивать жизнь в ледяной воде. К тому же, она не могла с полной уверенностью поручиться, что умеет плавать: до сих пор в открытых водоемах ей этого делать не приходилось – как-то больше в бассейнах. Можно было позвать на помощь. Но как она объяснит свое здесь присутствие обитателя монастыря? К тому же, пока она до монастыря добежит, Гарри три раза успеет захлебнуться. И потом: кто докажет, что это не она по злому умыслу укокошила своего похитителя? Как там: «превышение пределов необходимой самообороны»? Нет уж, попасть в колонию для женщин ей не очень-то хотелось – мало там интересного, судя по всему.
Женя еще раз с сожалением заглянула в воду и искренним раскаянием сказала:
– Прости меня, Гарри. Я, быть может, не совсем права, но только я не хотела. Ты был моим кумиром, но как-то у нас с тобой все пошло не так. Так что покойся в мире.
Произнеся над водой эту торжественную речь, Женя подхватила мешок, рясу и побрела обратно в дом, соображая, как бы ей скрыть все следы своего здесь пребывания.
Только она поднялась на крыльцо, как увидела приближающегося к дому странного человека, чей вид не говорил ей ничего хорошего. Женя метнулась в сени, на ходу напяливая рясу и натягивая на глаза капюшон.
* * *
Все пошло гораздо лучше, чем раньше. По следам загадочной девушки Давыдович быстро выбрался из леса, да к тому же сразу же наткнулся на монастырские стены. Показав привратнику сопроводительный документ, антиквар без всяческих проблем проник на территорию монастыря и был допущен пред светлые очи настоятеля. Беседа была краткой: Давыдович поинтересовался, может ли он видеть архивариуса Симеона и получил ответ, что вполне. Для этого следовало только лишь пересечь монастырский двор, пробраться через ельник, обойти озеро и постучать в двухэтажный скит, который вот уже много десятилетий является жилищем священного старца. Давыдович был предупрежден о том, что старец этот – старой закалки и не от мира сего. У него может быть любой бзик, о котором даже не слышала наша психиатрия. Настоятель здесь человек новый и со старцем никогда не общался, а вот старожилы утверждают, что честней человека не найти.
– Так что, если он вас с лестницы спустит, не удивляйтесь – значит, на вас грех есть какой-то, – закончил душка-настоятель свое напутственное слово и проводил Давыдовича до самой двери.
Воодушевленный таким началом, искатель приключений от материальной культуры пошел в указанном направлении, перебирая в памяти все имевшиеся грешки, чтобы хоть знать, с какого перепугу его спускают с крыльца.
Впрочем, на крыльцо он взобрался без всяческих приключений. Стук в дверь тоже не принес никаких результатов – ни плохих, ни, в равной степени, хороших. Антиквар долбился в дверь – сперва несмело, а потом все громче – без всякой уже надежды на успех. Обнаружив, что дверь открыта, он несмело вошел внутрь, опасаясь, как бы ему на голову не спланировало ведро с водой. Ничего не произошло, а робкие попытки дозваться архивариуса по имени так же успехом не увенчались.
