– Нет, – произнесла Мерзеева, посылая Георгию томный взгляд. – Я хочу что бы мы попали внутрь. Пусть это будет твоим свадебным подарком (бриллианты, квартира, вероятно, были не в счет). Я только полистаю журнал и все, они же ничего не знают про марку и не узнают…
Такого поворота событий Михеич не ожидал:
– Нина, ты соображаешь, что ты говоришь? Может тебе хочется провести медовый месяц на нарах? Уверяю: нас будут держать в разных камерах. Я на такие дела не подписываюсь, спасибо. Я свое сполна получил…
– Ну Жоржинька… Я не заставляю тебя делать это… Пусть это сделает кто-нибудь из твоих… Они наверняка умеют… Тут замок ерундовый, раз и все!.. Ты меня любишь? Ты же знаешь, как это для меня важно! Это столько денег, они тебе пригодятся…
Плоха та жена, которая не уговорит своего мужа. Михеич словно под гипнозом спустился вниз, вызвал по телефону специалиста по открыванию запертых помещений.
– Ты можешь остаться внизу, – милостиво разрешила Мерзеева.
Но Нечитайло все же был настоящим джентльменом. Они проникли в квартиру, стараясь не оставлять отпечатков, не издавать лишних звуков. Искать один единственный журнал, в просторной и незнакомой квартире, напичканной мебелью и вещами было сложно. Они провозились пару часов, пока не нашли журнал. Нина Михайловна увидела его первой, она едва сдержала крик радости.
Мерзеева дрожащими руками взяла журнал, приговаривая:
– Вот он мой родной, мой мальчик. Я давно тебя искала, сокровище мое. Сейчас мамочка тебя отыщет и возьмет на ручки. Но сокровище не отыскалось, брать на ручки было нечего:
– Проклятье! Я же чувствовала… Она должна была быть здесь.
Нечитайло осторожно взял из ее рук журнал, перелистал, потряс – безрезультатно. Он положил его на тоже самое место.
– Не расстраивайся, у нас есть еще несколько номеров в запасе.
Они так же осторожно вышли из квартиры как и вошли, заперев за собой дверь. Никто бы не догадался, что здесь были гости.
– Ничего, золотце, поспим, а утречком пойдем по последнему адресу. У нас еще несколько попыток, – пытался утешить ее Михеич.
«А что будет если ее не существует этой марки дурацкой? Страшно подумать, что станет с Ниночкой» – подумал он тогда. Об этом думал Георгий Михеич пока курил, ожидая возвращения из телецентра Мерзеевой. С самого утра новоиспеченная жене начала преподносить сюрпризы. Она потребовала сделать смотр всех ребят, работающих на Нечитайло. Отобрала себе самых злобных и запершись в кабинете, о чем-то беседовала в течение получаса. Михеич решил не вмешиваться, чем бы дитя не тешилось, лишь бы…
Теперь этот отряд «особого назначение», беспрекословно слушался Мерзееву, готов был лизать ее руки, подавать голос по команде. Михеич был потрясен, как ей удалось приручить этих волкодавов.
Размышления его были прерваны., они оказались у цели своей поездки. Здание Кукуфильма было выстроено еще при Сталине, помпезное, с монументальными колоннами, массами коридоров и переходов оно напоминало средневековый замок. Хозяева которого живут только в одной третье помещений, все остальные им просто не нужны, неизвестны или не исследованы. В Кукуевске ходили легенды, что в этом здании можно заблудиться и не найти выхода. Известны были случаи, когда гости студии терялись и находились только через сутки. Причем никто из них толком не мог рассказать где он блуждал все это время.
– У тебя деньги есть, – поинтересовалась Нина Михайловна у Михеича, – Давай.
Георгий Михеич достал бумажник и вытащил пачку купюр:
– Хватит? – спросил он.
– А баксы? Баксы есть?
Георгий вытащил пачку потоньше. Мерзеева взяла несколько зеленых бумажек и приказав «волкодавам» сидеть в машине, позвала Михеича с собой.
– Сейчас найдем кого-нибудь из технического персонала, он нам живенько за бабки Лютотовского этого разыщет.
Внутри было полно народу. Кто из них кто различить было невозможно. Все передвигались быстро и озабоченными лицами, ладе те кто сидел в баре, сидели с озабоченными лицами. Среди этой толпы Нина Михайловна не заметила одного человека, пристально наблюдающего за ней. Это бы никто иной, как Костик Сивухин. Сидевший в данный момент в кафе и пытающийся решить тот же самый вопрос.
Нине Михайловне было не до Костика Сивухина. Она вгляделась в физиономии проходящих, зацепилась взглядом за сутулого паренька в джинсовом комбинезоне и кастетке одетой задом на перед.
– Эй, парень, заработать хочешь?
Мерзеева повертела перед его носом долларовой бумажкой. Паренек оказался смышленым и быстро понял, что от него хотят.
– Вы меня здесь подождите, я его мигом разыщу…
Мигом затянулось на целый час. Михеич пару раз уже порывался уйти, т но Нина Михайловна, стояла на своем. Паренек все же появился.
– Я его нашел, вы мне сейчас даете половину суммы, а вторую так сказать по факту получения своего Лютотовского. Годиться.
Михеич еле сдержался, чтоб не влепить этому маленькому балбесу. Но Нина Михайловна ухмыльнувшись сказала:
– Наш человек! Не доверяй, но проверяй.
Они шли за пареньком довольно долго, сворачивая, поднимаясь, опускаясь, входя и выходя… Наконец-то они добрались до конечного пункта. Все это время за ними неотступно следовал Сивухин.
Лютотовский оказался высоким, худощавым, молодым человеком, с сережкой в ухе и тоненьким клинышком растительности на бороде.
– Вы Кирилл Лютотовский? – сходу спросила Мерзеева.
– Ну? А что…
– Тетенька, тетенька, вторую половину отдайте, – дернул Мерзееву за локоть пацан.
– Чего? – грозно спросила она. – Ты уже получил свое, брысь мелочь пузатая, пока то что дали не отобрали.
Пацан выскочил за дверь комнатки, крикнув пару нелестных эпитетов, самым мягким среди которых была – «собака женского рода».
– Журналы, вы купили журналы «Вестник Механизатора» некоторое время назад, в магазине «Букинист». Я хочу купить их у вас.
Товарищ Лютотовский тоже был сообразительным молодым человеком.
– Штука – сказал он.
– Рублей? – удивилась Мерзеева. – За пару старых журналов?
– Баксов, – уточнил молодой человек, – Спрос рождает предложения. Цена колеблется между спросом и предложением, на рынке формируется средний уровень цен… – оттараторил будто заученный урок Лютотовский. – Вы мамаша, пургу не гоните. Я все-таки, как-никак один курс на экфаке отучился. Дебет от кредита отличить смогу.
– Пятьсот, – произнесла Мерзеева, не мигая глядя на Лютотвоского.
– Семьсот пятьдесят, – ответил ей парень.
– Шестьсот, – снова назвала свою цену Нина Михайловна.
– Семьсот.
– А подавись ты своими журналами, Гобсек недоделанный, – произнесла Мерзеева и направились к выходу.
