Что хочешь делай: соблазни его, пытай его, шантажируй, а заставь его работать на вас, пока не узнаешь как выглядит этот лох и как Бенедиктов собирается его искать. Пока камешки не найдете за Бенедиктова головой отвечаешь.
Высадитесь на Острове, особо за Чебурека и Громилу не держись, они отвлекающий маневр, для шумового эффекта. Все равно они для организации балласт, от которого избавиться не жалко. Как только найдете перевозчика камушков сообщить мне. Ясно? С вами полетит парочка крепких ребятишек, из группировки Холодильника, он с нами в доле. Хрюкинские их не знают, а в вас большой угрозы они не увидят. Они нейтрализуют телохранителей Бенедиктова, прикроют ваше исчезновение. Иди, готовься…
– И все? – капризно спросила девушка.
– Некогда, сейчас не до любви, камешки могут уплыть в другие руки…
Мальвина обиженно надула губки и отвернулась к окну, чертя пальчиком какие-то буквы на стекле.
– Ладно, иди сюда, поцелую, – махнув рукой, произнес Черепушка.
Мальвина взвизгнула и бросилась в объятия шефа. Мужчина чмокнул ее в щеку, провел по гладкому бритому черепу и слегка шлепнув по заднице, выпроводил из комнаты.
– Да, жаль девчонку, если погибнет в этих джунглях, – произнес он, наливая себе коньячку. – Ладно, были бы камушки, а бабы найдутся, – добавил он, закусывая долькой лимона.
К вечеру Черепушка и его команда вышли на человечка, который свел их с теми, кто должен был организовать полет Бенедиктова и теми, кто имел выход на космические станции слежения. Хрюкин, считавший военных людьми неподкупными, заплативши им кругленькую сумму был спокоен, что Бенедиктова тихонько вывезут из страны, сбросят на парашюте там где нужно и все, ошибался. Черепнин узнал и квадрат высадки, разумеется, за отдельную плату.
В тот же вечер Черепушин заплатил какому-то мужичку в военной форме (из технического персонала) и на борт здоровенного не том бомбардировщика, не то истребителя переправили его людей. А к утру на борт самолета поднялся Бенедиктов в сопровождении охранников, совет-приказ Хрюкина не брать лишних людей, Бенедиктов проигнорировал.
Спал Аскольд Варлаамович плохо, всю ночь он обдумывал варианты своей дальнейшей судьбы. А что если прямо сейчас сбежать за границу? Нет, у Хрюкина длинные руки, он и там достанет. А что если сменить пол, лицо, биографию? А как же отказаться от всего нажитого, от связей, женщин, денег? Наложить на себя руки? Тогда уж точно Хрюкин не страшен. Только тогда Хрюкин будет и уже и вовсе не причем… Вот и выходило, что, как ни крути, а лететь придется.
Занятый своими думками, он не интересовался членами экипажа, не обратил никакого внимания на стюардессу с фиолетовыми волосами, в белом передничке, и двух нелепых стюардов. Ушастого, тощего, смахивающего на Чебурашку и плюгавого шпендика, типичного отличника-подлизу-ябеду. Зато охрану Бенедиктова эта троица заинтересовала, уж очень не вязался их облик с военным самолетом. Им вообще не нравилась ни идея клиента, ни средство передвижения, ни маршрут. При ближайшем рассмотрении стюарды и стюардесса большой опасности не представляли. Хиляк в профессорских очках, ушастый придурок с лицом деграданта, хрупкая женщина. Последив за ними минут тридцать, охранники оставили их в покое.
Расчет Черепушки оказался верным, Мальвина, Чебурек и Громила оказались вне подозрения. Охранники Бенедиктова проверили салон самолета, все чисто. Только бравые солдатики мотались туда-сюда, таская ящики, бидоны. Солдатики были как на подбор, здоровенные, мордастые, накаченные, со зверскими рожами. Читатель, наверняка догадался, что это были люди Холодильника, но телохранители Бенедиктова об этом не догадывались.
Бенедиктов, мрачный от недосыпу и перспективы высадки на необитаемом острове, плюхнулся в кресло у иллюминатора, демонстративно отвернувшись от всех. Он то и дело вытаскивал из кармана приборчик слежения, который успели починить перед самым отлетом. Если кулибины с закрытого военного предприятия не соврали, то прибор заработает уже в небе над Островом. Пока на экране никаких изменений не предвиделось. Бенедиктов спрятал прибор в футлярчик и засунул в потайной карман.
– Кхе, кхе, Аскольд Варлаамович, выпить не желаете, – произнес приятный женский голос за его спиной.
Бенедиктов повернулся, едва не опрокинув поднос на котором стояла рюмка с темной густой жидкостью и блюдечко с кусочками лимона.
– Нет, – буркнул он, – Хотя… что у вас там? Коньяк?
Стюардесса кивнула головой и улыбнулась еще шире.
– Небось дерьмо дешевое, – пробурчал Бенедиктов, пойло для лохов? – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес он.
– Ну что вы, качественный.
– Ладно. Валяй, – сказал он, опрокидывая рюмку. Взял с блюдечка дольку лимона, обмакнул в сахар и зажевал. Живительное тепло побежало по жилам, разгоняя кровь. – Так, а почему одна? Не по-русски это, неси, бутылку всю. И рюмку вторую. Я тебе не алкаш в одного пить.
– Аскольд Варлаамович, я это… я не могу, я на работе… – пролепетала девушка.
– Ты? А при чем тут ты? Я, кажется, только вторую рюмку попросил…
Девушка покраснела и метнулась по проходу. Через пару секунд она уже стояла перед Бенедиктовым с початой бутылкой коньяку и второй рюмкой. Бенедиктов разлил коньяк по рюмкам, чокнулся и опрокинул одну за другой. Не закусывая, разлил по новой, снова выпил и только тогда зажевал лимончиком.
Через полчаса полета Бенедиктов почувствовал симпатию к фиолетововолосой девушке, через сорок минут объяснился ей в любви, а через час сделал предложение. Стюардесса благосклонно отнеслась к его ухаживаниям. Еще бы. Кто мог устоять против такого мужчины. Бенедиктов самодовольно полагал, что он еще ого-го во всех смыслах: и как мужчина, и как спонсор, и как супруг. Стюардесса не пыталась переубедить его в обратном. Она не только садилась к нему на коленки, но и расстегнула пару пуговичек на своей форменной курточки.
Охрана Бенедиктова в первые полчаса полета еще проявлял какую-то бдительность, а затем предалась чревоугодию. Они заказали себе первое, второе, третье и компот. Попросили все это повторить, потребовали десерт. Двое стюардов уже сбились с ног, милые и корректные вначале они начали дерзить и огрызаться. Еще немного и на борту самолета возникла бы нешуточная драка. Но сморенные обильной едой (пить, сами понимаете, на службе не положено) могучие парни Бенедиктова захрапели в своих креслах.
Мальвина выглянула в иллюминатор, под ними простиралась огромная синяя гладь, а дальше виднелась волнистая-темно зеленая поверхность тропического леса. Прошло часов шесть, судя по времени полета до нужного места оставалось совсем немного. Мальвина кивнула мальчикам, собрала свои вещи и, приобняв за плечи захмелевшего Бенедиктова, жарко прошептала ему на ушко:
– Милый, хочешь, я покажу тебе полет любви и страсти. Пойдем со мной…
Бенедиктов, хотя уже порядком захмелевший, проявил остатки бдительности:
– Куда? У меня инструкции, мне от своих хлопцев нельзя отлучаться…
