Откуда он появился в этих каменных стенах, с какой целью его соорудили?
Снова застонал Роберт, она склонилась над ним, пытаясь привести в чувство.
– Тюфяков, Тюфяков, очнись, очнись… ну очнись же, придурок! – (слово «придурок» выскочило у нее помимо воли и получилось почти нежным и ласковым).
За спиной Ядвиги снова что-то зашуршало, она оглянулась. Крот протягивал ей консервную банку с водой:
– На, плесни ему водички, может, полегчает.
Водичка попахивала тиной, плесенью, но выбирать не приходилось. Яна оторвала полоску ткани от рубашки, смочила ее и принялась обтирать лицо Роберта, стирая запекшуюся кровь. В тусклом свете огарка Роберт выглядел ужасно, краше в гроб кладут. Серое лицо, темные круги под глазами.
– А, может, того, придушим его, чтоб не мучился? Чего он стонет? – робко высказался гном. – Поможем, а одежду поделим, а?
– Я тебе помогу, я тебе поделю! – рявкнула девушка.
В этот момент Тюфяков открыл глаза, его лицо исказила гримаса боли:
– Ты чего так кричишь? Оглушила, – слабым голосом произнес он.
– Очнулся… – радостно произнесла Ядвига. – А я уж думала все, отгулял.
– Где это мы? – пытаясь разглядеть что-нибудь в полумраке, поинтересовался Роберт.
– Мы, Робенька, в подвале, в казематах, так сказать. Говорила я тебе, сваливать надо, а ты… Ну, да ладно, чего уж там.
– За что это нас? – спросил ничего не помнящий Тюфяков.
– За сопротивление властям, за незаконное вторжение на территорию поселка, за защиту чести и достоинства. Список длинный. Между прочим, выражаю тебе большое дамское спасибо, ты действовал «аки тигр».
Пока Яна посвящала Роберта в события прошедшего дня, участником коих он был, но очевидцем, в силу потери сознания, не являлся, Крот испарился. Покинул свое убежище через дырку в стене. Сделал он это тихо, по-английски, не предупредив своих «гостей», не попрощавшись. Узники только тогда поняли, что они одни, когда Крот не отозвался на зов. Огрызок свечи, любезно предоставленный «хозяином», давно потух, темень была такая, что не видно было собственных рук у самого носа.
– Крот, Крот, Крот, – с каждым разом больше повышая голос, звала Ядвига.
В ответ – тишина.
– Тьфу, придурок, сбежал, – в сердцах проговорила девушка, которая не успела получить и половину нужной информации от этого добровольного узника.
Роберт, который о существовании гнома еще ничего не успел узнать, спросил:
– Яна, ты чего, у тебя с головой все в порядке?
– У меня? У меня все в порядке, а вот у Крота, очевидно, нет.
– Яна, успокойся, разве кроты могут быт сумасшедшими?
Девушка, до которой дошло, почему голос Роберта стал напряженным, засмеялась:
– Ой, Роберт, ты меня уморишь, честное слово. Я не сдвинулась, не надейся. Крот, этот местный житель, отшельник так сказать, диссидент или диггер, называй как хочешь. Живет в этом самом подвале, с жителями поселка почти не контачит. Я когда на него в темноте наткнулась, чуть не обделалась… Думала все, кердык! Вампиры, вурдалаки на ум полезли, все жутики, которые когда-нибудь смотрела.
– Я думал у тебя нервы железные, – произнес Тюфяков.
– Я тоже так думала, да только свяжись с вами и не в такое поверишь, – ворчливо отозвалась девушка, – Короче, Крот показал мне выход отсюда. Только мы с тобой в эту дыру не пролезем. Как говорил Винни: «Это все потому, что у кого-то слишком узкая дверь…», на что другой персонаж этой же сказки отвечал: «Это все потому, что кто-тот слишком много ест»…
– Где, где выход, – перебивая девушку спросил Роберт.
– Ты возле него лежишь, – произнесла она, – не веришь мне на слово? Попробуй. Только лезть в него не советую, я тебя доставать из этой дыры не собираюсь…
Роберт разгреб солому и руками нащупал отверстие. Оно на самом деле предназначалась для дистрофика взрослого или худенького подростка. Даже если их продержат ту без пищи пару дней, в отверстие они не протиснуться.
– Что будем делать? – спросил Роберт, после неудачной попытки воспользоваться лазом.
– И почему это ты у меня раньше не спрашивал, – съязвила девушка, – тогда бы мы с тобой не сидели в этом гребаном подвале, улетели бы как белые люди, сейчас бы сидели в кафе с видом на океан и пили бы холодное шампанское… Я бы в ванной, среди душистой пены…
Фантазии на тему цивилизации были прерваны, раздавшимся сверху скрипом, открываемого люка.
– Эй, ты, – крикнули сверху, выйди на свет.
Роберт и Ядвига поднялись и вышли на середину подвала, куда падал столб дневного света.
– Да не ты, – крикнул охранник, побряцивая оружием, Роберту, – Баба.
Сверху сбросили подобие лестницы, ветхое, скрипящее сооружение.
– Она никуда не пойдет, – собрав все свое мужество, как можно непреклоннее произнес Роберт (получилось правда неубедительно из-за дрожащего голоса).
– Да ну? А с Калашом поговорить не хочешь? – загоготал второй охранник, щелкая затвором.
– Я не собираюсь разговаривать ни с каким Калашом, – произнес Роберт в ответ, оттаскивая Яну в дальний, темный угол подвала.
– Пусти, – вырываясь, тихо произнесла девушка, – Совсем спятил, в Рембо играешь? Калаш – это автомат Калашникова, пристрелят тебя сейчас, как куренка и все. С этими гоблинами надо по другому говорить. Ты, вот что,… попробуй как-нибудь лаз расширить…
– Ну, что, заснула что ли. Считаю до трех. Три! – проявлял нетерпение «приятель» калашникова.
– Иду, иду мальчики, дайте одеться… в порядок привести себя, – игривым голоском произнесла Ядвига.
– Можешь не одеваться, все равно раздеваться придется… Га-га-га, – загоготали гоблины.
– Успокойся, ничего они со мной не сделают, – шепнула девушка, стараясь поддержать товарища по несчастью.
Ядвига заторопилась к лестнице. Подняться было гораздо труднее, чем показаться в подвале. Девушка каждую секунду могла рухнуть вниз, сорвавшись с лестницы, или лестница могла свалиться вниз, не выдержав веса девушки. Ядвига высунув голову наружу прикрыла глаза, после мрака подземелья яркое солнце ослепило ее.
– Пошли, что ли, – пихнул ее в спину один из охранников, – нечего время тянуть.
Ядвига чуть не упала на коленки, но ее подхватил второй охранник, облапивший ее хорошенько.
– Пусти, – прошипела девушка, отпихивая его не в меру похотливые рученки.
Ядвигу повели уже знакомой дорогой, где-то здесь должен быть самолетный ангар. Ага, вот он. Дверь заперта на здоровенный замок. Тогда его не было. Закрыли потому, что догадались, что там кто-то был или по другой причине?
Народу на улицах поселка не было, сиеста у них что ли? Часы отобрали еще там, в хижине у Капитана, там же остался дипломат Роберта. Хорошо хоть ключик с ее шеи не сняли, не придали значения? Посмотрим.
