– Чемоданчик повезет какой-то лох, я ничего о нем не знаю. Знаю только, что у него билеты на тринадцатое число, рейс в 10.00. С ним полетят два телохранителя. Им приказано, чтобы себя не раскрывали. Они за ним только приглядывать будут. Лох этот в какой-то конторе работает, коммунальщик. Его Бенедиктов где-то раскопал…
Ядвига не поверила его словам. Она ленивым голосом позвала животинку:
– Кис-кис, кис-кис, Бэтмен, иди сюда. Нас тут с тобой за идиотов принимают, давай покажем, что это не так.
Мужик, все еще спеленутый ковром, заорал:
– Честное слово, я правду говорю, хомячком своим любимым клянусь, папой-мамой. Гад буду, чтоб мне облысеть за одну ночь, чтоб мне денег вкладчиков никогда в руках не держать…
Мужик выкрикивал клятвы, одну страшнее другой, стараясь убедить девушку в своей правдивости.
Ядвига достала из белой пачки с золотым тиснением тонкую, длинную сигарету и закурила. Выслушав поток красноречивых клятв, она произнесла:
– Никогда не поверю, что Хрюкин доверит свои богатства какому-то мозгляку.
Упоминание фамилии шефа убедило пленного в том, что барышня хорошо осведомлена о делах организации. А раз так, значит, дурить ее бесполезно, себе дороже.
– Это правда, правда. Перед ним поедет несколько курьеров-перевозчиков из агентства «Богатырь». У них будут пустые чемоданчики, чтоб с толку сбить тех, кто за сокровищами охотится. Бандиты будут их преследовать, а на нашего придурка никто не подумает. Вот ты бы ботанику доверила брюлики перевозить? Вот и все остальные подумают так же.
– Ну, это уже больше на правду смахивает, – сказала Ядвига, закуривая новую сигарету.
– Смахивает?! – возмутился мужик. – Да это самая натуральная правда. Только тебе камешки тоже не достанутся, даже не рассчитывай, – пленный истерично захохотал.
– Это почему же? – ехидно поинтересовалась Ядвига.
– Да потому, что там… Ой! – мужик прикусил не в меру разболтавшийся язык.
– Бэтмен, Бэтмен, кис-кис, – снова позвала кота девушка.
– В чемоданчике маячок, к нему у Бенедиктова специальная машинка есть, везде запеленгует, хоть в Африке, хоть в Антарктиде. Тебя, если ты, конечно, доберешься до брюликов, все равно найдут… И открыть чемоданчик ты не сможешь, потому что там особая схема. Если полезешь, не зная кода, включится механизм самоуничтожения. И все камушки вместе с тобой вдребезги, – последние слова пленный проговорил мстительным голосом, представляя в ярких красках, как этот процесс происходит. Несколько секунд он молчал, переваривая увиденное. Затем мстительно добавил: – А шифра я не знаю, его только два человека знают. Тот лох, да шеф.
Полученная информация немного огорчила девушку, но она давно привыкла к тому, что в жизни ничего легко в руки не дается.
Девушка вышла из комнаты, налила в кошачью миску молока и покормила животное. Потом она переоделась, ничуть не смущаясь постороннего человека, в джинсы и свитер, взяла сумочку и направилась к выходу.
– Эй, ты, ты куда? А меня покормить? Ты что, международных конвенций не знаешь? Военнопленных положено кормить и не применять к ним никаких пыток, – завопил мужик, обеспокоенный молчанием девушки и ее сборами.
Ядвига вернулась на кухню, достала миску, налила молока и молча поставила перед военнопленным.
– На, лакай, – бросила она и удалилась.
* * *
Ох как здорово перенестись из этой слякотной, холодной осенней погоды в тепло, где пальмы и кокосы, где шумит прибой… Робик мечтательно вздохнул, Солнце, экзотика… Вот удивятся коллеги на работе, когда он через пару дней появится в конторе. Смуглый от загара, с сувенирами… И тогда, тогда он наберется смелости и обязательно подойдет к Ней и скажет, что все это время, все пять лет…
С такими радужными мыслями Роберт задремал. Ему снились рыбки, резвящиеся в воде, разноцветные попугаи, порхающие по веткам незнакомых зеленых растений…
– Робик, Робик, вставай! – кричали попугаи, почему-то дергая его за плечо.
Тюфяков открыл глаза. За плечо его трясла Олимпиада Дмитриевна.
– Вставай, мы часы перевести забыли. Ты уже опаздываешь. Будильник-то зазвонил, я не тороплюсь. Включила телевизор, а там… Короче, твой самолет вылетает через тридцать минут.
Ничего себе! До аэропорта добираться минут сорок, а еще зарегистрироваться нужно, то да се, пятое-десятое.
Тюфяков застонал от отчаяния. Нет, всегда ему не везет. Один единственный раз выпал шанс сделать что-то благородное, достойное настоящего мужчины и… Бедные-бедные детки, они не дождутся своей вакцины никогда! Нет!
Эта мысль ужаснула Роберта больше всего. Больные дети! Он обязательно что-нибудь придумает, обязательно. Он должен оправдать доверие и спасти жизни детей. Нет, наоборот, спасти жизни детей и оправдать доверие. Тьфу, не важно, что в какой последовательности. Важно действовать как можно быстрее. На ходу одеваясь, проталкивая в рот куски завтрака, заботливо подаваемые матерью, Тюфяков выскочил из квартиры. Хорошо, что у них дома телефон. Пока он собирался-одевался, Олимпиада Дмитриевна вызвала такси.
К своему самолету он, конечно, опоздал. Но есть ведь и другие? Тем более в расходах Роберт мог себя не ограничивать. Он кинулся к окошку справочной. Отстояв очередь, улыбнулся девушке в аэрофлотовской форме.
– Скажите, пожалуйста, какие рейсы есть в Южную страну?
На улыбку девушка не отреагировала никак. Она, как автомат, щелкнула пальчиками по клавиатуре, взглянула на экран и ответила:
– Никаких.
– Как никаких? А следующий?
– Следующий будет через неделю, но мест нет. Туда летит хоккейная команда на соревнования.
– На хоккей? Там же круглый год лето!
– Это хоккей на траве, а травы там предостаточно.
– Девушка, вопрос жизни и смерти. Может, на перекладных можно добраться? Помогите, умоляю.
Тюфяков хотел выть, рыдать, биться головой о стену.
Вероятно, его отчаяние поразило девушку. Она пробежалась еще раз по клавиатуре и радостно сообщила:
– Вам повезло! Есть еще один рейс, только он экспериментальный. Его вылет через двадцать пять минут.
– Девушка, я люблю вас! Говорите!
– Вообще-то я замужем, – произнесла девушка, но номер рейса назвала.
У Робика уже не было времени поинтересоваться, что в этом полете экспериментального. Он на всех парусах мчался к билетной кассе. В голове билась только одна мысль: «Были бы только билеты!»
Кассирша равнодушно оглядела Тюфякова и сухо ответила:
– Билетов нет.
– Нет! – чуть не рухнул на колени Робик. – Не может быть. – Ну, хоть в багажное отделение, хоть где. В туалете? Умоляю.
Тут к кассе подошел толстенький мужчина средних лет. Его жирные щеки тряслись от возмущения. Он отпихнул Роберта от окошка кассы и визгливым голосом произнес:
