Надежда Николаевна нисколько не удивилась такому
поразительному совпадению. Она давно уже отметила для себя, что всякие сведения
имеют свойство поступать косяком. Она даже сформулировала некое правило,
которое назвала Законом совпадения информации, сокращенно — ЗСИ. Например,
однажды Надежда пришла в цветочный магазин прикупить несколько луковиц
тюльпанов и загляделась на замечательно красивый комнатный цветок — из густых
плотных зеленых листьев высовывался ярко-красный стреловидный язык. Продавщица,
заметив ее интерес, пояснила, что этот цветок называется врезия. До этого
Надежда Николаевна ни разу ни про какую врезию не слышала, но буквально на
следующий день она зашла за солью к соседке по лестничной площадке и увидела у
той на кухне знакомый красный язык.
— Сестра на дачу уехала, — пояснила соседка,
увидев в глазах у Надежды интерес, — привезла мне врезию, чтобы не завяла…
Бывали и еще более замечательные проявления ЗСИ. Например,
однажды Надежда Николаевна со своей подругой Алкой Тимофеевой зашла посидеть в
маленькое уютное кафе, и следом за ними в этом кафе появилась симпатичная
молодая женщина с хорошенькой маленькой собачкой. Собачка была как игрушечная,
хозяйка даже не спускала ее на пол, носила под мышкой, как сумочку, а в кафе
сразу усадила на свободный стул и стала кормить миндальным пирожным. Надежде
эта собачка до того понравилась, что она подошла и спросила у девушки, что это
за порода. Девушка с заметной гордостью сообщила, что это — чихуахуа, древняя
мексиканская храмовая порода. А сама «древняя мексиканская храмовая» зарычала
совсем как настоящая собака — видимо, вообразила, что Надежда Николаевна
собирается отнять миндальное пирожное.
Так вот, не прошло после встречи в кафе и двух дней, как
Надежда повстречала на улице свою давнюю знакомую Лизу Воробьеву, коллегу по
прежней работе. Лиза вела на поводке симпатичную мальтийскую болонку и ругала
ее последними словами. Болонка при этом имела чрезвычайно виноватый, но в то же
время довольный вид.
— Ах ты, развратница! — восклицала Лиза, не
обращая внимания на веселящихся прохожих. — Ах ты, потаскуха маломерная!
— Лиза! — изумилась Надежда Николаевна. — За
что ты на нее так сердишься?
— Глаза бы мои на эту шалаву не глядели! —
припечатала Лиза и рассказала историю грехопадения своей болонки.
Оказывается, Лизина собачка — очень породистая, и Воробьева
буквально на днях собиралась первый раз вести ее к замечательному жениху,
красавцу и чемпиону мальтийской породы. И были бы у нее прелестные породистые
щеночки. Но эта развратница — Лиза кинула на смущенную болонку гневный взгляд —
недотерпела до своего породистого жениха, выскользнула на прогулке из ошейника
и, пока хозяйка ее искала, успела согрешить! Причем софешила, разумеется, с
кобельком совершенно другой породы! Есть такая порода — чихуахуа…
— Знаю, — машинально подтвердила Надежда, —
древняя мексиканская храмовая собака…
— Все-то ты, Надя, всегда знаешь, — с некоторым
недовольством проговорила Лиза, — ничему-то ты не удивляешься… Но ты
представляешь, какие у этой проститутки будут щенки?
— Не представляю, — честно призналась Надежда.
Она действительно не представляла, какие щенки могут
появиться в результате преступной страсти мальтийской болонки и чихуахуа.
— Можешь мне поверить — они будут ужасны! —
трагическим голосом заявила Лиза Воробьева и потащила маленькую грешницу
дальше, непрерывно повторяя:
— Потаскуха! Развратница мелкокалиберная!
Так что никаким совпадениям Надежда Николаевна не
удивлялась.
— Ну давай рассказывай, — обратилась она к
соседке, — всю правду выкладывай, что у тебя с тем мужчиной, как его? Сергей
Иванович?
Что у тебя с ним было?
— Вот как раз лично у меня с ним совершенно ничего не
было! — горячо заговорила Валентина. — Даже обидно от тебя, Надежда,
такие возмутительные намеки слышать!
— Да я ничего такого… — мигом стушевалась Надежда,
испугавшись, что Валентина сейчас обидится и уйдет, ничего не рассказав.
Действительно, Валентину никак нельзя было заподозрить в
разных амурах — вся жизнь ее была плотно заполнена одним-единственным
человеком, ее сыном Денечкой.
— Значит, работала я в школе… — начала Валентина.
— Ты? — не удержалась Надежда. — Ты?
В школе? И что же ты там преподавала?
— Ну я тебя умоляю! — отмахнулась
Валентина. — Ну что ты все время перебиваешь!
Ну домоводство я преподавала, а что?
— А ты что — шить умеешь? — изумлению Надежды не
было границ. — И готовить?
— Ну да, и неплохо…
У Надежды на языке вертелись ехидные вопросы, отчего же
тогда, умея шить, Валентина вечно ходит в халатах, как будто у нее нет больше
никакой одежды, и отчего муж Валентины такой худой и заморенный, если жена
хорошо готовит? Но она вовремя прикусила язык.
— Значит, работала я в школе, — продолжала
соседка, — а Сергей Иваныч был там директором…
— Фамилия есть у него? — прервала Надежда,
сообразив, что такими темпами они до вечера не справятся.
— Есть, а как же, Лунгин Сергей Иванович.
— Номер школы какой? — деловито спрашивала
Надежда.
— Пятьсот четырнадцать, Калининский район, мы раньше
там жили, — отрапортовала Валентина. — Только он там больше не
работает…
— А что случилось? Уволился?
— Ой, Надя, там такое случилось, что просто не
рассказать! — Валентина всплеснула руками. — Это душераздирающая
история! То есть я, конечно, подробностей не знаю, потому что я к тому времени
из той школы ушла…
— Говори по порядку, — потребовала Надежда.
— Ну что, проработала я там год, школа близко от моего
дома была, очень удобно, и народ вроде ничего себе подобрался… Ну сама
понимаешь, какой спрос с учительницы домоводства? Считается, что этот предмет
самый несерьезный. Так что я ни с кем не конфликтовала, и ко мне никто не
вязался. И с директором, сама понимаешь, я почти не сталкивалась, у меня свое
дело, у него — свой кабинет.
Но учителя о нем очень хорошего мнения были. Как-то сумел он
так организовать, что и в школе порядок был, и учеба у детей шла нормально, и
хулиганили они в пределах нормы, и учителя особо не сварились и не сплетничали.
То есть, конечно, все это было, но не смертельно. В общем, школа на хорошем
счету.
А сам директор мужчина видный был, одет всегда хорошо, у
него жена в бизнесе крутилась, магазин одежды держала. Это он на фотке этой —
не на что глядеть, похудел очень, постарел, а раньше — авантажный был мужчина!
И, я тебе скажу, очень на него некоторые учительницы заглядывались. В школе-то
ведь одни бабы, из мужиков только физкультурник, да еще, может, трудовик, да и
те алкоголики…
