Хорошо, что из сарая есть еще выход, а то пришлось бы ей
сидеть здесь и питаться собачьей колбасой, которая быстро кончится. Судя по
голосам, дамы пошли к дому, тогда Надежда тихонько поползла к задней стенке
сарая.
По дороге она задела миску и чуть не наступила на грабли.
Слава Богу, никто не отреагировал на подозрительные звуки.
На первый взгляд, в канаве за сараем было тихо. Но когда
Надежда задом выползала из дыры, ее весьма ощутимо толкнули в бок, а потом в
руку ткнулся холодный собачий нос.
— Дик! — чуть не закричала Надежда. — Ты
вернулся!
Пес усиленно мотал хвостом и умильно поглядывал на сумку.
Надежда Николаевна вспомнила, как зыркнула на нее продавщица в ларьке, когда
она попросила нарезать колбасу, и нарочно покромсала как можно толще. Но Дику
это как раз подходит.
Половину колбасы Надежда спрятала на всякий случай. Выглядел
пес не блестяще — на боку колтун, и запах как из помойки. Видно, там он и
добывал пищу последние три дня.
— Ничего, дорогой, — тихо сказала Надежда,
пристегивая поводок, — сейчас поедем в одно место, и все будет хорошо.
Они благополучно миновали опасную зону поселка, никого не
встретив. На платформе люди были, но никто не признал Дика. Перед приходом
поезда Надежда решилась нацепить на пса намордник. Дик проявил было
недовольство, но она утихомирила его колбасой.
Они без приключений доехали до города, воспитанный Дик
смирно лежал под скамейкой. Ни один частник не захотел взять Надежду с собакой
— от Дика противно пахло. Они долго ехали на двух трамваях до дома Тимофеевых,
и вот наконец их дверь.
Надежда поглядела на часы и нажала кнопку звонка.
Дверь открыла Алка, и это как раз было не очень хорошо,
поскольку Надежда рассчитывала, что откроет Петюнчик. Об этом они договорились
утром, когда она звонила ему на работу.
— Что это? — спросила подруга вместо
приветствия. — Откуда ты взяла это чучело? — и потянула носом воздух.
— Это Дик, немецкая овчарка, очень породистая, между
прочим. Просто у него был тяжелый период, его хозяин скоропостижно умер… —
войдя в прихожую, начала многословно объяснять Надежда.
— И что ты хочешь этим сказать? — с металлом в
голосе спросила Алка.
— Ну.., вы же хотели собаку, — заюлила
Надежда, — он славный, обученный, все понимает… Ему два года всего…
— Надежда! — Алка медленно, но верно набирала
обороты. — Что ты себе позволяешь?
И в это время Петюнчик открыл дверь своим ключом и
остановился на пороге.
— Здравствуй, Надя! — обрадовался он. — А вы
уже тут? Извини, я задержался, пробки такие всюду…
— Что? — завопила Алка, дойдя до кондиции. —
Так вы уже обо всем договорились за моей спиной? Да это заговор!
Дик повернул к Алке голову и сказал: гав!
Это было такое громкое гав, что Алка поперхнулась на
полуслове.
— Слышала? — обрадовался Петюнчик. — Веди
себя прилично, не повышай голоса, а то собака нервничает! — И обратился
нежным голосом к Дику:
— Пойдем, мой хороший, в ванную. Сейчас будем купаться,
папа вот и шампуня по дороге специального купил…
Дверь за ними закрылась, Алка глядела на Надежду, открыв
рот.
— Он раньше никогда таким нежным голосом ни с кем не
разговаривал…
— То ли еще будет, — зловеще сказала Надежда и
скорчила Алке рожу.
Алка закрыла рот и вздохнула.
— Пойдем, что ли, чайку выпьем. Я торт купила…
