– Ребята из ОБХСС свои, они прикрывают, но парни из Конторы бьют копытом! Речь даже не обо мне! Кто я? Мелкая сошка, директор плодоовощной базы Аримин! Они на тебя нацелились, Георгий, и выше, на нашего благодетеля! – прошептал он.
Беркутов взглянул на часы, начал есть узбекский салат, но тут официант принес чашку куриного бульона, и Георгий переключился на него. Аримин умолк, выпил еще одну рюмку коньяка. Беркутов с аппетитом прихлебывал бульон. Официант вышел.
– Меня дожмут, раздавят, вот увидишь! Не успокоятся! Но надо их остановить! Попроси Гришина, пусть шепнет Брежневу, чтоб тот указал Рыбинцу, где свои, а где чужие! Пойми, я не за себя хлопочу! – страстно зашептал Беркутову Аримин. – Не за себя!
Беркутов, съев несколько ложек бульона, отодвинул от себя чашку, задумался, потер лоб.
– Налей себе! – вдруг попросил он.
Аримин удивился, но свою рюмку наполнил. Беркутов взял свою. Они чокнулись.
– За что пьем? – не понял Михаил.
– Будем здоровы!
Беркутов выпил первым. Аримин пожал плечами, этого тоста он не понял, но тоже выпил.
– Ты знаешь, я к тебе хорошо отношусь! Чем могу, всегда помогу! Но сколько раз тебе говорить: шума и кутежей не устраивать, без конца баб не менять, не жадничать, не зарываться? Я что, не прав?!
Аримин развел руками, словно соглашаясь с Беркутовым. Затем снова наполнил рюмки.
– За тебя! – провозгласил он.
Они чокнулись, но Беркутов пить не стал. Вновь принялся за салат.
– За себя как не выпить?!
– Не велика шишка!
– Нет, ты своего значения и места не понимаешь! – всплеснув руками, снова заговорил Аримин. – Ты добился того, что тебя знают все! И все о тебе говорят исключительно с уважением! Но сейчас, дружище, речь не о том. Он хочет выжечь всех нас каленым железом! Всех нас! И не отступится! Никого не пощадит! Знаешь, что взяли Анилина?
– Как взяли?! – опешил Беркутов. И отложил вилку.
– Да вот так, повязали под белы рученьки и увезли! Все шито-крыто! Такой у них метод!
– Подожди, Вера же у меня работает! – хмурясь, пробормотал Беркутов. – Она мой первый зам!
Аримин снова наполнил рюмки.
– А я тебе, родной мой, о чем толкую? Они под тебя копают! Поставили цель тебя свалить! Теперь дошло или нет?!
Беркутов задумался, перестал есть, бросил салфетку на стол, отодвинул тарелку с салатом в сторону.
– Извини, мне пора!
И он поднялся из-за стола.
«Волга» Беркутова въехала во двор гастронома, фары высветили двух мужиков, выпивавших недалеко от черного хода. Яркий свет на мгновение ослепил их, они заслонили лица руками. Беркутов, рассердившись, выскочил из машины, подошел к ним.
– Кто такие?! Почему выпиваем в неположенном месте?! – резким тоном заговорил он. Мужики тотчас оробели.
– Георгий?.. Жора, это же я, дядя Корней! – робея, произнес один из выпивох.
Беркутов всмотрелся в мужика.
– Дядя Корней?! – прошептал Беркутов.
Он подошел к нему, они обнялись.
– Ты извини! Я тут грузчиков постоянно гоняю! Все же важные люди к нам заходят, а те завели манеру: при каждом удобном случае шасть во двор – и по маленькой! Все вроде бы прекратилось, а тут, смотрю, опять двадцать пять! Ну, пойдем ко мне! А здесь не по-людски как-то! Пошли, пошли!
Он двинулся в магазин, и дядя Корней с товарищем пошли следом.
Люся быстро, десятью пальцами печатала на машинке. Увидев Беркутова, она поднялась, радостно и нежно улыбнулась, всем телом подавшись вперед и взбивая кудряшки. Беркутов также заулыбался ей в ответ, открыл свой кабинет, распахнул дверь, взглянул на нежданных гостей.
– Дядя Корней! И вы тоже. Заходите! Раздевайтесь!
Дядя Корней с товарищем вошли в кабинет. Беркутов разделся, вышел в приемную, взглянул на часы. Люся так и осталась стоять у стола. Он окинул ее одобрительным взглядом.
– Красавица ты наша! Как тебя увижу, на душе светло!
Девушка так и вспыхнула от смущения, опустила глаза, приложила тыльную сторону ладони к порозовевшей щеке.
– Так, сообрази-ка нам, Люсенька, бутербродиков и чаю! Да, и пусть Маша съездит на Максимыче в управление, заберет бумагу у Костикова и привезет сюда! Вера Петровна у себя?
В глазах Люси промелькнула растерянность.
– Она весь день была у себя, а после четырех часов к ней приехал один товарищ, поговорил с ней, потом пришли еще двое, и увезли ее с собой. Я так поняла, что ее арестовали. В сейфе валюту нашли.
Беркутов словно окаменел от этих слов. В приемную заглянула Зоя. Вид у нее был невеселый.
– Зоя Сергеевна лучше меня знает!
Зоя кивнула. Она первой вошла в кабинет Анилиной. Беркутов последовал за ней. На пороге остановился, обернулся к Люсе.
– У меня в кабинете гости! Накрой стол: закуска, водочка, пусть выпьют по рюмке! Скажи, я сейчас буду!
Люся кивнула. Беркутов вошел в кабинет Анилиной. Портрет моложавого Брежнева висел на прежнем месте. Зоя тут же вытащила «Мальборо», закурила.
– Веру Петровну арестовали! Я так поняла: КГБ, причем московское управление. Из рабочего сейфа, что был вот здесь, за портретом Брежнева, изъяли валюту. Доллары! Целую кучу!..
Сердце у Беркутова упало. Вспомнилось кликушество Аримина. Выходит, директор плодоовощной базы не так уж глуп.
Зоя потушила сигарету, шумно вздохнула, взглянула на Беркутова. Он погладил ее по руке.
– Я не переживу, если с вами что-то случится! Она всех нас подставила! Я и не знала, что эта идиотка держит здесь валюту. И не свою, скорее всего, а муженька! Честное слово! В тихом омуте черти водятся!
Беркутов кивнул.
– Я тебе верю! Поэтому и не посвящал ее в наши дела! – обронил он. – Но об излишках она знала! Даже расспрашивала меня, что да как. Но я делал удивленное лицо, заверял, что разберусь и все такое прочее! Но она, похоже, и без меня разобралась!
Он нервно усмехнулся. Потом взглянул на портрет Брежнева, покачал головой, развел руками.
– Она ведь не дура?
– Да нет, конечно!
– Каждого из нас, я имею в виду торговых работников, можно хоть завтра сажать, всех до единого. Так уж система устроена! Все требует взяток! И я не знаю, кто нынче способен поломать эту систему! – он вздохнул. – Разве что Андропов…
Беркутов задумался.
– Этот может! – заметила Зоя.
Дверь распахнулась, вбежала Лида. Она была в таком же бело-синем костюмчике, как и все сотрудники гастронома. Увидев мужа, бросилась к нему, слезы брызнули из глаз. Он обнял жену.
