Боков не ответил. Охранник подтолкнул Антона к двери, и он понял, что сопротивляться бесполезно.
Маша, хмурясь и оглядываясь на окна квартиры Антона, медленным шагом уходила со двора, когда из подъезда выскочил коротыш Толян.
– Эй, постойте! – выкрикнул он.
Маша оглянулась и, увидев подростка, догоняющего ее, остановилась уже на улице. Толян подбежал к ней.
– Я видел, вы к Антону раньше приходили?
– Да. А ты не знаешь, где он?!
– Его увезли! – оглянувшись, прошептал он. – Только это были не милиционеры! – испуганно выпалил он.
– А кто увез?
Толян хотел было высказать свою версию, но в последний миг передумал и пожал плечами.
– Куда его увезли?!
– Не знаю! Я только видел, что увезли Антона на черной «Волге»! Они вчера всю ночь зырили в его окно. Специальная машина приезжала с поднимающейся наверх кабинкой, там мужик стоял с биноклем и зырил в окно Антона. Потом его сменил второй и тоже зырил через бинокль! Я сам все видел, смотрел, пока не уснул!
Маша покраснела, поняв, что они все видели. Все, что происходило с ними в спальне. А значит, они видели и то, что они читали в спальне. И теперь ее тоже могут посадить.
– А утром Антона вывели из подъезда, держа за руки, посадили в черную «Волгу» и увезли! Я как раз утром в туалет ходил, в окно позырил и все увидел!
У Маши расширились глаза, она окаменела от этих слов. Толян заметил ее испуг и попятился. Но все же продолжил свой рассказ:
– Странно только одно: шмона большого не было и квартиру не опечатали. Бабушка мне сказала: раньше опечатывали. Значит, могут еще его и выпустить. Больше ничего не знаю.
Толян пожал плечами, оглянулся по сторонам и затрусил обратно во двор. Маша так и осталась стоять на улице.
Автомобиль остановиля у подъезда Евы. В салоне сидели Костя и Беркутов. Костя был навеселе.
– Жданов, сволочь, давно мне завидует! Еще с универа! Я ему статейки поправлял, идеи подкидывал. А на третьем курсе он перешел на заочный, армию отслужил еще до поступления и, когда я окончил универ, уже работал замом заведующего, а полгода назад занял и кресло заведующего. «Гадкий пролетарий», как его окрестил один наш общий товарищ. Может быть, зайдешь? Чайку попьем?
Беркутов взглянул на часы, вздохнул.
– Да нет, поздно уже! Лида волнуется! Поеду!
Костя вдруг наклонился к отцу, неловко обнял его, а потом и поцеловал в щеку.
– Не сердись! Я не хотел даже соглашаться на эту подлую авантюру, но потом подумал, что хоть чем-то смогу помочь! Все равно хочу уходить из этой газетенки!
– Я не сержусь. Маме привет.
– А хочешь, я напишу заявление, что Афанасьев незаметно подменил кусок колбасы, чтобы специально скомпрометировать продавца? – загорелся Костя.
– Не надо!
– Но ты же можешь пострадать?!
– Проскочим! На войне пострашнее было! Ты иди, отдыхай, а то Ева, наверное, волнуется!
Он улыбнулся, подмигнул сыну. Тот кивнул отцу, выскочил из машины, зашел в подъезд. Улыбка вспыхнула на лице Беркутова, и он никак не мог тронуться с места.
Беркутов ворвался в кабинет Старшинова, когда на часах не было и восьми утра. Тот мирно читал газеты.
– Извини, я не пойму, чьи это происки?! – с ходу набросился на Старшинова Георгий Константинович. – Кто-то наводит на меня КРУ, без всякого объявления войны, как говорится, да еще вместе с газеткой организует травлю, что это такое?! Где ваша помощь, где поддержка?! Вы хотите, чтоб у вас проблем не было, но я хочу, чтоб их не было и у меня!
Беркутов начал свои претензии на повышенных тонах, и Старшинов поморщился.
– Подожди! Какое КРУ? Какая газета? – не понял Старшинов. – Давай по порядку!
Он нажал на кнопку селектора.
– Верунь, ты пришла?
– Так точно, товарищ генерал!
– Тогда организуй нам чайку с этим, как его, чабрецом! И с вареньицем смородинным.
– И года не пройдет! – весело отозвалась она.
Старшинов ласково улыбнулся на ее дежурную шутку и отключил селектор. Отложил в сторону ворох газет, взглянул на Беркутова.
– Чай индийский с чабрецом – это лучше водки, поверь мне, – загадочно проговорил он. – Ну а теперь давай, не торопясь, выкладывай по порядку.
И Старшинов, оттянув резинки подтяжек, звучно шлепнул себя ими, настраиваясь на деловой лад.
Скачко сидел на лавочке в городском сквере вместе с Зоей. Рядом под присмотром бабушек мирно копошились дети, и на его лице таяла благостная улыбка.
– А я, признаться, люблю провинциальные городки! – нарушил общее молчание полковник. – В них тихо и уютно… И даже воздух пахнет детством и яблоками.
– Но вечерами, особенно осенью и зимой, можно и от тоски повеситься! – она игриво рассмеялась.
Скачко вздохнул, помедлил и согласно кивнул головой.
– Тогда позвольте мне пригласить вас вечером в шумный ресторан на танцевальный раут?! – подскочив, отдал гусарский поклон полковник, и у Зои зажглись глазки.
– Какой вы резвый, однако, Пал Сергеич?! Не успели пообедать с дамой, как уже забираете ее в вечерний плен?
– Я просто не могу допустить, чтоб столь прелестное создание повесилось от тоски в этом унылом городишке! – с нежностью глядя на нее, игриво проговорил полковник.
Зоя вдруг издала странный мурлыкающий звук, приведя даже Скачко в некоторое недоумение. Зоя, заметив это, усмехнулась.
– Извините! Люблю мужчин, которые умеют делать забавные комплименты!
В это время мимо них проходил мужчина в скромном сером костюме и шляпе. Неожиданно он остановился в двух метрах от лавочки, повернулся и стал внимательно разглядывать Зою. Она же была так увлечена разговором со своим спутником, что даже не заметила незнакомца. Скачко же, наоборот, решил, что это какой-то сумасшедший, от которого следует избавиться, и побыстрей. И он махнул рукой, давая понять, чтоб тот шел дальше своей дорогой. Вместо этого мужчина, напротив, приблизился и встал прямо перед Платоновой.
– Здравствуйте, Зоя Сергеевна, – обратился он к ней с улыбкой. И, заметив удивление в ее глазах, тут же добавил: – Я понимаю, понимаю, вы меня не помните… да и как меня запомнить… таких, как я, у вас сотни… Я Федор Никитич Маслов, может…
И тут вдруг Зоя узнала в нем человека, которого по ошибке приняли в гастрономе за проверяющего. Вспомнила, что у провинциала не хватило денег, чтоб оплатить набор продуктов, и улыбнулась ему. Маслов растаял, осмелел и, не обращая внимания на Скачко, присел рядом с Платоновой. Теперь Зоя сидела в окружении двух мужчин.
– Зоя Сергеевна, вы мой благодетель… вы даже не знаете, как я вам благодарен… да, кстати, я вам посылал по почте двенадцать рублей сорок пять копеек, тогда у меня не хватило денег, а вы отдали заказ, поверили мне. Я сильно переживал, все мои переживали, а вдруг деньги не дошли? И вы могли бы подумать что я…
