Маша сидела дома одна, стрелки часов подходили к половине одиннадцатого. Она отыскала в своей сумке записную книжку, а в ней фамилию и телефон мужа: «Скачко П.С. – 228-11-32», набрала номер. На другом конце подняли трубку.
– Вас слушают! – проговорил Боков.
– Я могу поговорить с полковником Скачко?
– А кто его спрашивает?
– Его жена.
– Мария Ивановна? – воскликнул майор.
Голос Бокова заметно потеплел.
– Да-да, это я! – оживилась она. – А с кем я говорю?!
– Это майор Боков, я несколько раз заходил к вам в гости, и ваш муж знакомил меня с вами.
– Да-да, я помню! – обрадовалась она.
– Вы знаете, Мариванна, Пал Сергеич срочно уехал в служебную командировку, и его не будет до конца недели. Если позволит ситуация и он нам позвонит, я передам, что вы звонили.
– Спасибо! Передайте ему…
Маша задумалась, но так и смогла придумать, что бы она хотела передать мужу.
– Так что ему передать?
– Ничего не передавайте! До свидания!
Она положила трубку. Поднялась, покружила возле телефона. Присела, набрала номер Антона. Послышались длинные гудки, но трубку никто не снимал.
Жданов первым пришел в сквер на Страстном бульваре, присел на скамейку, огляделся по сторонам. Не успел он сосредоточиться, как, запыхавшись, подошел солидный мужчина, присел рядом и тоже с тревогой оглянулся по сторонам.
– Я не понял, к чему такая конспирация? – нахмурившись, спросил Жданов.
– Проветриться захотелось! – усмехнулся солидный. – Я тут к приятелю забегал! Ты мне давай-ка расскажи, кто тебе подсказал идею с проверкой первого гастронома?
– А что?
– Ничего.
– Но вы же сами утвердили?!
– Ты мне сказал, что согласовал это с КРУ союзного министерства? Так?
– Так.
– С кем?
– С Афанасьевым.
– Кто такой Афанасьев?
– Ревизор Контрольно-ревизионного управления союзного Министерства торговли.
– Такого у них нет.
– Как это нет?
– А вот так: нет, и все! – поморщился главный. – Я утром сам звонил начальнику Контрольно-ревизионного управления, и он мне ответил: таких ревизоров у них нет! Фамилия Плюснин, и он пообещал прислать письменное подтверждение этого факта.
Жданов пожал плечами:
– Забавно!
– Да ничего забавного нет, мой милый, потому что раз нет ревизора с фамилией Афанасьев, значит, вся твоя затея не что иное, как преступная афера, и я вынужден был подписать приказ о твоем смещении с поста заведующего отделом.
– Но почему?
– Я что, неубедительно тебе все разъяснил?! Ты организовал преступную аферу, грубо говоря, подставил меня, а я должен радоваться?! – В голосе главного редактора послышалось раздражение. – Я только что из горкома, и там на меня кричали, как на мальчишку! Они приказали мне немедленно наказать виновных, что я и делаю!
Повисла пауза.
– Но вы же сами говорили, что газете не хватает острых материалов! «Литературка», мол, не боится их печатать, и каждый ее номер нарасхват! Вот я и решил…
– Я и сейчас под этим подпишусь! Но я полагал, что ты все продумал! Что у союзного КРУ это запланированная проверка, а мы, что называется, на подхвате! Вот я и согласился. Но оказалось, что это твоя идея, а ревизор вообще липовый!
– Да я сам видел его удостоверение! – вскипел Жданов. – И бумага на проверку гастронома номер один была подлинная, на бланке!
Главный покачал головой:
– Выходит, ты вляпался, и тебя подставили! А ты подставил меня! Впредь будешь умнее! Я тебе верю, но ничем помочь тебе не могу!
Главный поднялся.
– Приказ в отделе кадров, ты уволен с завтрашнего дня! И лучше свой промах не обсуждать с коллегами-журналистами. Если пойдут слухи, тебя в заводскую многотиражку не возьмут! Сам знаешь, как у нас это бывает! Ну, давай!
– Нет, подожди! А что я такого сделал?! Ну, хорошо, ко мне втерся в доверие липовый ревизор, хотя в этом надо еще разобраться!..
Главный развел руками.
– Хорошо, меня обманули, и в этом вся моя вина, но что плохого в том, что мы вознамерились проверить работу московского гастронома?! Всем известно, что нас обвешивают, обманывают и так далее! Что в этом плохого, объясни мне?!
Главный вспомнил, как завотделом пропаганды, прощаясь с ним в горкоме, деликатно ему напомнил, чтоб «этот Жданов» не вздумал правду искать и учреждать свое следствие. Скандал им сейчас ни к чему. А потому главный редактор, желавший послать Жданова подальше, снова присел на скамейку. В упор посмотрел на Жданова. Тот проглотил сухой комок, вставший в горле.
– Что я такого сделал, чтоб меня по статье увольнять?! – проговорил с дрожью в голосе. – Я не вижу в моем поступке ничего зазорного! Даже наоборот!
– А вот на Старой площади думают иначе! – помедлив, проговорил главный.
– И как там думают? – с вызовом спросил он.
– Они считают, что ты готовил провокацию против работников Мосгорторговли! – Главный не сводил с бывшего завотделом колючих глаз. – А это сам понимаешь! Совсем другая подоплека! Ты хочешь, чтоб тобой занялись соответствующие органы?
Жданов округлил глаза и похолодел.
Вошла Люся, положила перед Беркутовым заявление об уходе. Тот прочитал его.
– Ты что, обиделась?
Она вспыхнула, стараясь не смотреть на директора.
– До Зои я снова не дозвонилась. Администраторы гостиницы ничего не знают! И я не знаю, где она! Телефон не отвечает. А дожидаться, пока вы меня уволите, я не хочу!
Беркутов скомкал ее заявление, выбросил в корзину.
– Звони, может, объявится! – хмуро обронил Беркутов. – Все выходит из-под контроля, механизм рушится, корабль идет ко дну. Капитан один, как перст, на мостике!
Он вдруг сокрушенно вздохнул.
– Зато вы спокойны, как всегда, а я вижу, что и в любовницы не гожусь!
У Люси слезы брызнули из глаз. Беркутов улыбнулся. Но Люся быстро взяла себя в руки, смахнула слезинки.
– Иногда так хочется плюнуть на все и закрутить с тобой бешеный роман! Ты такая красивая, что я от одной мысли о близости с тобой прихожу в волнение! Да, видно, не дано. Лиду обидеть не могу. И не хочу! Надеюсь, ты поймешь меня!..
И он, грустно улыбнувшись, посмотрел на нее.
Не успел Боков засыпать молотый кофе в кофейник, как снова зазвонил телефон. Боков схватил трубку.
– Я слушаю!.. О, привет! – Боков заулыбался. – Хорошо, что позвонил! Кстати, вчера вечером звонила твоя жена, спрашивала, где ты, и была очень взволнована! Я сказал, что ты в командировке до конца недели…
