– Брежнев дал согласие на арест Беркутова. Гришин через пару дней отбывает в отпуск. Момент, что называется, удачный. Тем более что у вас, как я понял, найден объект, изобличающий вора?!
Андропов остановился и колючим взглядом взглянул на генерала. Култаков поежился.
– Так точно! – уверенно подтвердил он.
– Тогда чего тянуть?! Начинайте! Мы с этим и без того слишком затянули, – Андропов остановился на мгновение, задумался. – Ну, что? Через два дня?!
Култаков отдал честь. Андропов сдержанно улыбнулся, взглянув на Култакова, пожал ему руку.
– Давайте, братцы! А то они решили, что авось и пронесет! Нет, не пронесет! – в ярости пробормотал почти про себя Андропов.
Маша с раскрасневшимся лицом вышла из ванной, накрутив из полотенца тюрбан на голове, вошла в спальню и застыла на пороге. Муж деловито собирал свои вещи в чемодан. Увидев ее, он выпрямился, на мгновение застыл на месте.
– Здравствуй, Маша!
– Здравствуй.
Она вспыхнула от смущения. Скачко продолжил укладывать свои вещи в чемодан. Маша не могла сдвинуться с места. Она спросила:
– Ты уезжаешь?
Он кивнул.
– Поживу пока у Бокова, – пробормотал Скачко. – Так нам обоим будет лучше!
– Ты голоден?
– Нет, что ты!
Маша с болью смотрела на мужа, на глаза навернулись слезы.
– Я знаю, что виновата перед тобой! – воскликнула она. – Это ужасно!
Скачко перестал складывать вещи, нахмурился.
– Мы же не дети, Машенька. Я все понимаю, ты полюбила другого. Это бывает. Я способен это понять, хотя мне очень больно. Но свое поражение я признаю!
– И ты за это арестовал его? – Голос ее задрожал.
Он взглянул на жену, понял, что она до сих пор влюблена в Антона, задергал желваками.
– Твой Парис уже давно дома! Его никто ни в чем не обвиняет. Тем более, как я понимаю, ты, воспользовавшись моим доверием к тебе, попросту подставила мальчишку. Но это уже твои проблемы! Надеюсь, ты извлечешь из всего случившегося серьезные выводы! Желаю счастья!
Маша недоуменно смотрела на мужа.
– С разводом я все решу. Но квартиру придется менять, мне угол нужен, в нашем ведомстве квартиры дают со скрипом, потому я попрошу подыскать нам по две однокомнатные, вам с Антоном на первое время хватит!
Он вздохнул и стал снова собирать чемодан.
– Ты ненавидишь меня? – со слезами в голосе спросила она.
Скачко остановился, огляделся по сторонам, не зная, что еще положить. Закрыл на молнию чемодан, он был полупустым.
– У меня нет ненависти к тебе, – помолчав, проговорил Скачко. – Хотя, не скрою, узнав о вашей связи, я был просто вне себя, чуть сердце не разорвалось! Не думал, что будет так больно. Я все же любил тебя. И сейчас еще люблю…
Он посмотрел на часы.
– Извини, мне надо идти! – он огляделся. – Если что забыл, то потом заберу!
Скачко вновь открыл чемодан, забросил туда кеды, платки, стопку носков и резко задернул молнию. Пристально посмотрел на Машу. Она выглядела такой несчастной и сиротливой, что ему вдруг стало жалко ее, и он невольно задержался, не в силах сразу уйти. Но Маша молчала.
– В том, что произошло, виноват один я! Ты не виновата. Надо, видимо, с юности воспитывать в себе привычку к семейной жизни, я ее не заимел, а родители рано ушли и ее не привили. Стыдно в этом признаваться, но что есть, то есть!
Он шумно вздохнул, взял чемодан и двинулся к выходу. Прошел мимо Маши. Слезинка скатилась по ее щеке. Хлопнула входная дверь. Маша вздрогнула.
Беркутов и Лида лежали в постели. Горел торшер, шторы были задернуты. На столике у кровати стояла початая бутылку вина и шоколад. Лида вдруг рассмеялась.
– Смешно, мы с тобой как любовники! Дочь в кино выпроводили, а сами в постель! – Она снова захихикала. – И ты вдруг налетел, грубо смял девчонку! А я, извини, люблю, когда внезапно и грубо. Что это с тобой, а? Бес в ребро?!
Беркутов кивнул.
– Мы же еще не старые с тобой. И все чувства живы, так что бес – это всего лишь перчинка!
– Надо бы почаще так, с перчинкой! Вот ты налетел, грубый, страстный, и все мои подозрения как водой смыло, – прошептала она, нежно прижимаясь к нему.
– Принято к исполнению, товарищ бригадный генерал!
– Нет, правда! Я снова почувствовала себя женщиной. Сразу захотелось сменить гардероб, пойти в салон красоты и вообще резко поглупеть!
– И мне было хорошо с тобой.
Он улыбнулся, обнял ее, поцеловал в нос. Беркутов наполнил бокалы вином «Твиши», протянул ей бокал.
– За нас!
– За тебя!
– За нашу дочку!
Они выпили по глотку сладкого нежного вина. Беркутов отломил кусок шоколадки, передал Лиде.
– Скажи, у тебя были другие женщины? – смутившись, вдруг спросила она.
Беркутов недоуменно посмотрел на нее.
– До тебя?
– Нет, после того как мы поженились?!
– Нет! – твердо ответил он.
– Но почему?! Ты же красивый, привлекательный мужчина, умный, ласковый. Я же вижу, как женщины на тебя смотрят! Многие, если их возлюбленная предает, начинают мстить всем подряд! Я знаю, что тебя предали, но ты почему-то остался таким же трепетным и нежным! – Она улыбнулась ему. – Почему?
– Когда меня Ева предала, я дал себе слово, что не только мстить женщинам не буду, но сделаю все, чтобы моя будущая избранница никогда не ощутила бы горечи предательства! На каждого такие вещи действуют по-разному.
– И что, никогда не тянуло на сторону? – В ее глазах мелькнули озорные огоньки. – Меня и то иногда тянуло!
Беркутов удивленно хмыкнул.
– Тянуло, тянуло!.. Я что же, совсем уж не мужик?! Могу даже сказать, что и сейчас тянет!
Лида вдруг напряглась, взглянула ему в глаза.
– Почему же ты не сделаешь этого?! – испуганно спросила она.
– Потому что я тебя люблю и не хочу огорчать. Эти порывы очень просто гасить, – грустно сказал он.
Лида с облегчением вздохнула, набросила халат и, поцеловав мужа, пошла в ванную.
Маша после ухода мужа приняла ванну и теперь расчесывала волосы перед зеркалом. На секунду она замерла, с улыбкой взглянула на себя, затем, вдруг о чем-то вспомнив, подбежала к телефону и набрала номер. Антон в это время спал, звонок разбудил его. Он подскочил и, забыв о всех наставлениях матери, схватил трубку.
– Я слушаю!
– Але, Антон, это ты?! Это Маша!
Она просияла.
