С приездом русской подружки Алена словно забыла о своем соседе, не расставаясь с Кэти ни на минуту. Они вместе ездили в Лион, ходили там по музеям и магазинам, потом укатили на пару дней в Гренобль, покататься в горах на лыжах. Все эти сведения Виктор узнавал от Анри, который по старой привычке заходил к бывшему разведчику выпить чашечку кофе.
— А наша русская хозяйка расцвела! — вздыхал садовник. — Ей бы теперь хорошего мужа, серьезного, опытного, крепкого. Как считаешь?
— Я думаю, Алин его найдет. Она не ветреная девчонка. В ней есть стержень!
— Да, в ней есть стержень, — с грустью соглашался Анри, ожидая услышать от Виктора совсем не те слова.
Алена и сама не понимала, что с ним случилось. Первые два дня она прожила у него, а потом, заглянув в «Гранд этуаль» и обнаружив повсюду слой пыли, затеяла генеральную уборку: целый день пылесосила, мыла, приводя дом в порядок. К вечеру приготовила
ужин, пригласила Рене. Они мило поболтали, выпили вина. Глаза у нее горели, она не сводила с него влюбленного взгляда, надеясь, что тот сам проявит инициативу, останется с ней на ночь и навсегда, но ее спаситель выпил после ужина чашку кофе с коньяком и, поблагодарив хозяйку за прекрасный ужин, попрощался и ушел к себе.
Виктор боялся форсировать любовные события, полагая, что после всего происшедшего Алене надо прийти в себя и трезво все взвесить. Он пенсионер и старше ее на двадцать лет, да и, возможно, она не захочет оставаться во Франции, вернется в Россию, а что ему там делать?
Когда, поужинав, Виктор ушел, так и не объяснившись с ней, не захотев обнять, остаться, она всю ночь проплакала, не зная, что и думать. Ей вдруг показалось, что Виктор, некогда говоривший ей о любви и желавший ее, перегорел в своей страсти и расхотел связывать с ней свою судьбу. Она впала в отчаяние и весь следующий день просидела взаперти, даже не выйдя во двор. Наутро приехала Кэти. Алена уцепилась за нее как за соломинку, заставила остаться, чтобы только не быть одной и не встречаться со своим соседом.
- Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — выслушав отчет о ее страданиях, усмехнулась Кэти. — Твой Виктор комплексует, но это и понятно.. Он намного старше тебя. Кроме того, ты теперь богата, свободна — и вдруг захочешь вернуться домой, а он привык жить здесь. Все не так просто, подруга. Мсье Рене умен и деликатен, он дает тебе время подумать и не хочет, чтоб ты становилась его женой лишь потому, что он спас тебе жизнь. Мужики все такие, надо их просто знать.
— Ты думаешь, он любит меня?
- Если б не любил, не стал бы рисковать, вызволяя
из плена. Я видела, как он на тебя смотрел. И когда я его тюкнула, он, даже падая, боялся уронить свое сокровище!
Алена с облегчением вздохнула и улыбнулась:
— Может быть, останешься, еще поживешь?
— Нет, надо лететь в Россию. У меня своя квартирка В Москве, в черемушкинской пятиэтажке. Звонила Верка, бывшая подружка, которая там обитает, сообщила, что дом собираются сносить, предлагают новые квартиры, и мне надо срочно появиться и выбить хату не в Жулебино или Митино, а где-нибудь поближе к центру. Знаешь, сколько сейчас стоит однокомнатная?
— Около двадцати тысяч долларов, по-моему.
— Да, подруга! А это больше ста тысяч франков! Так что кое-какое приданое у меня имеется!
И она улетела. Накануне ее отъезда Алена хотела попросить Виктора, чтобы тот отвез Кэти в парижский аэропорт Шарля де Голля, а на обратном пути они могли бы все выяснить или даже поужинать в Париже в каком-нибудь ресторанчике, оставшись на одну ночь в отеле. Алена так разволновалась, представляя, как они возвращаются после ужина в гостиницу, остаются одни, что напрочь забыла его номер телефона. Пришлось бежать и самой стучаться к нему в дом. Дверь открыл Анри, и оба бигля, визжа от радости и стремясь лизнуть в нос, бросились на нее. Однако садовник лишь развел руками:
— Уехал с утра в столицу, его вызвал следователь, ведущий уголовное дело Филиппа Лакомба, и мсье Рене сказал, что беседа, видимо, затянется и он вернется только завтра.
— Жаль...
— Я скажу мсье Виктору, что вы заходили, мадам Алин, — улыбаясь и кланяясь, проговорил садовник.
Проводив на следующий день Кэти до аэропорта, Алена не выдержала, заехала в Париже в гостиницу «Глобус», нашла хозяина, улыбчивого колобка Антуана, школьного друга Виктора. У него Рене обычна останавливался, бывая в столице. Антуан, увидев ее, восторженно зацокал языком и, сотворив загадочную гримасу, произнес:
— Мы вчера полвечера проговорили о вас!
— И о чем именно? — порозовев, спросила она.
— Виктора нельзя было удержать, он только и повторял: «Алин, Алин, о Алин!» Я был потрясен. Но еще больше меня удивило другое его признание. Он заявил, что влюбился как мальчишка и - ничего не может, с собой поделать. Пробовал даже бороться с собой, но все без толку! «Я, говорит, встаю ночью, выхожу во двор и смотрю на ее окна». То есть на ваши окна. Мы дружим со школы, но я впервые его вижу таким. Даже когда он решил жениться, то сообщил мне об этом с грустной улыбкой. Знаешь, Тони, он иногда звал меня так, я, наверное, женюсь. Я говорю:-Тебе же не хочется! Да, я не большой ценитель семейного счастья,- ответил он, но надо и этого пирога попробовать. Он попробовал и сказал: «Я не думал, что он горький!» И мне не верилось, что он когда-нибудь снова женится, а вы сделали его безумным! Как вам это удалось?
— Вы меня разыгрываете?
— Что вы, мадам Алин! —восхищенно пропел владелец «Глобуса». — Но я безмерно счастлив, что мой друг по-настоящему влюбился, что он сумел познать эту радость любви и что я вижу ту, которая смогла в него вдохнуть это счастье! Я теперь его понимаю! Вы само божество, а ваша красота повергает и меня в трепет!
Она вышла из отеля и остановилась, потому что у нее самой кружилась голова от счастья. Теперь она знала, что он любит ее, любит сильно и страстно, но боится в том признаться. Антуан также сообщил, что Виктор уехал утром около одиннадцати. В полдень он собирался с кем-то пообедать из старых приятелей по службе и отправиться домой.
Алена поехала на вокзал, чтобы на экспрессе добраться до Лиона, но опоздала. Пришлось ехать на обычной электричке, а из Лиона до «Гранд этуаль» добираться на попутке. Она вернулась уже в сумерках, прошла мимо дома Виктора, отметив, что его «ситроен» стоит во дворе, а в окнах горит свет. Ей очень хотелось зайти к нему, но, решив, что после утомительной дороги вид у нее не самый привлекательный, заторопилась сначала принять душ, переодеться и лишь тогда идти в гости.
Алена вошла в дом, ощутив в воздухе странный привкус дешевого табака и селедки, и очень этому удивилась: зайти, к ней мог только Виктор, но тот всегда курил душистую «Амфору». Она уже хотела включить свет в прихожей, но чья-то сильная рука мертвой хваткой обхватила ее сзади, а вторая зажала рот. От этой второй руки и воняло мерзкой смесью табака и сельди.
