— Ну да, — плаксивым голосом поведала Нинон, — эта ненормальная сначала орала на Широкорядова, потом стала выть, как волчица, а в конце концов принялась раздеваться и, между прочим, разделась до трусов, представляете? Неизвестно, что бы еще она выкинула, если бы не начался пожар!
— Выходит, эта самая Лиза появилась на даче Широкорядова незадолго до пожара?
— Ну да, минут за двадцать примерно… Точно я говорю, Жень? — Нинон поискала поддержки у меня.
— Наверное, — буркнула я. Андрей заскрипел ручкой, занося важные сведения, добытые у Нинон, в свой блокнот.
— И что с ней сталось потом?
— Потом? — Нинон наморщила лоб и тряхнула своей ржаной челкой. — Потом мы все побежали смотреть, что горит, а она осталась. Мы ее больше не видели.
— Ясно, — констатировал мужчина моих несбывшихся снов. — А хозяина дачи, на которой работали строители, вы в тот день случайно не видели?
— Не-а, — Нинон капризно надула губы. — Да он вообще никого в Дроздовке не жалует, такой нахал, даже не здоровается никогда. Я за все время его только пару раз и видела.
И тут я зачем-то ляпнула:
— Я его видела позавчера, совершенно случайно.
Кто меня, дуру такую, за язык тянул?
Мужчина моих несбывшихся снов сразу же целиком и полностью переключился на меня:
— При каких обстоятельствах вы его видели?
— При каких обстоятельствах? — хмыкнула я, вспомнив, как мы с Нинон баюкали безутешного банкира. — Из окна спальни Остроглазова.
Глаза моего подленького любовника полезли на лоб. Клянусь, я получила от этого истинное удовольствие.
Как назло, вмешалась Нинон, кто ее просил!
— Так это было тогда, когда он пытался повеситься?
Сообразив, что в очередной раз сболтнула лишнее, Нинон прикусила язык, да было поздно.
— Повеситься? Кто хотел повеситься? — Андрей напружинился, как борзая возле лисьей норы.
— Ну вот, — из близоруких глаз Нинон брызнули жгучие слезы, — я так и знала, я так и знала…
Пришлось мне выручать свою опрометчивую подружку:
— Повеситься хотел Остроглазов, но мы успели вовремя — так сказать, предотвратили попытку… Пошли его проведать и застали с петлей на шее…
— Та-ак, — сказал Андрей и уперся кулаками в свои колени. — А где сейчас этот склонный к суициду товарищ, вы не в курсе?
Мы с Нинон переглянулись:
— Должен быть здесь… По крайней мере, вчера он оставался здесь ночевать…
— Еще не легче! — воскликнул мой вероломный любовник. — Мы звонили, стучали — никто не открывает. — И, сорвавшись со стула, выскочил из кухни. Секунду спустя я уже могла наблюдать, как он озабоченно переговаривается с двумя милиционерами, терпеливо поджидавшими его возле террасы.
— Господи! — сказала Нинон убитым голосом. — Неужели же он, неужели он…
Я думала о том же.
Глава 15
Через минуту, не сговариваясь, мы с Нинон выскочили из дому и бросились к банкирской даче, куда переместились милиционеры с пепелища. Они уже колошматили в двери, покрикивая:
— Есть кто-нибудь дома? Откройте! — Мужчина моих несбывшихся снов стоял чуть в стороне и нервно обкусывал заусенцы на пальцах левой руки. Никогда прежде не замечала за ним такой привычки.
Мы с Нинон наблюдали за всем этим с замирающими сердцами.
— Еще одного трупа я не перенесу, — предупредила я Нинон.
Нинон ничего не ответила, только судорожно хватила ртом воздух.
Андрей бросил обкусывать заусенцы, посмотрел на нас с Нинон и устало сказал:
— Попробуйте вы. Может, вам он ответит.
Перепуганная Нинон робко приблизилась к запертой двери, откашлялась и проблеяла слабым голоском:
— В-Виталий, Виталий, открой, пожалуйста!
— А погромче не можете? — спросил мужчина моих несбывшихся снов.
Нинон еще раз откашлялась и звонко крикнула:
— Виталий, открой! — Ответа не последовало.
— Да может, его там вообще нет? — предположил кто-то. — В окна не заглядывали?
Особо важный щелкнул пальцами, и парочка волонтеров отправилась заглядывать в окна. Мы с Нинон бросились вслед за ними и минут пятнадцать носились вокруг дома, как дрессированные пони по цирковой арене, взбаламученные и совершенно запыхавшиеся. Увы, наша бурная деятельность ничего не прояснила: на первом этаже банкирского особняка было тихо и безлюдно.
— Где его спальня? — Андрей опять принялся обкусывать ногти.
Нинон молча указала на окно в мансарде.
— Что, будем дверь ломать? — подкатился к моему бывшему любовнику один из милиционеров.
Тот опять занервничал, запрокинул голову, посмотрел на окно в мансарде и мечтательно произнес:
— Заглянуть бы туда…
Милиционер, предлагавший выбить дверь, огляделся по сторонам и обронил неуверенно:
— Да как туда заглянешь? Если только взобраться по этой пальме, или как ее там…
Он кивнул на буйную экзотическую растительность, подступающую прямо к дому, и добавил:
— Только я не полезу, у меня двое детей и жена беременная.
Надо же, какое совпадение, подумала я, вспомнив нечаянную встречу в «Таганском» гастрономе.
— Давайте я попробую, у меня разряд по легкой атлетике, — вызвался другой, совсем молоденький, у которого, видно, не было ни детей, ни беременной жены. Сел на аккуратный английский газон, развязал шнурки и снял ботинки, потом стащил с ног носки, добавив:
— Так надежнее. — В заключение он вспомнил про свою форменную фуражку, стащил ее с головы и положил на траву рядом с ботинками.
Остальные, включая и нас с Нинон, молча наблюдали за этим странным ритуалом. Потом мы задрали головы и завороженно следили, как ловко и споро молодой милиционер взбирается по стволу, а тот, что постарше, предлагавший взломать дверь, восхищенно щелкнул языком:
— Надо же, какой орангутанг! — Молодой «орангутанг» спустился вниз еще быстрее, чем взобрался. Наставил на «особо важного» оторопелые глаза и доложил:
— На кровати труп!
* * *
С дубовой банкирской дверью пришлось здорово попотеть. Конечно, не нам с Нинон, а коллегам и подчиненным мужчины моих несбывшихся снов, представленным в количестве аж семи человек. Как они ни бились — и бросались на дверь с разбегу, будто в набежавшую волну, и топориком поддевали, — она не поддавалась. Наступил такой момент, когда сам «особо важный» крякнул и подналег на дверь плечиком; тут-то она, натужно скрипнув, подалась. В общем, получилось, как в известной сказке: дедка за репку, бабка за дедку… Дальше вы сами знаете.
